— Да.
— Сестра Челестина делает краски для маэстро. А еще она изобретает чудесную косметику для женщин.
Челестина спокойно улыбнулась.
— Мой господин, у меня есть чудесная краска из хны. Она вернет вашим волосам их природный каштановый цвет.
У Сандро запылали уши. Он знал, что его волосы давно уже серебрятся на висках, но никогда не придавал этому значение. Однако подобное упоминание о возрасте заставило его поморщиться. Прежде, чем он успел придумать достойный ответ, Лаура сказала:
— О, нет, сестра! Седина украшает Стража Ночи и окрашивать столь изысканно-серебристого цвета волосы было бы просто кощунством. Я нахожу их… — Лаура осеклась, вспомнив, что должна сердиться на Сандро, а не рассыпаться в комплиментах.
— Мне пора, — сказала сестра Челестина.
— Спасибо вам за прекрасные кремы, сестра!
Лаура, наклонившись, расцеловала монахиню в обе щеки, и та ушла.
Многое Сандро хотелось сказать Лауре, но слова путались и, оставшись с ней наедине, он сумел лишь спросить:
— Кремы?
— Сестра Челестина сделала мне чудный крем.
Ни сила воли, ни сдержанность, присущая характеру, не смогли помешать Стражу Ночи дотронуться до щеки девушки и заглянуть ей в глаза.
— Зачем позолота лилии?
Лаура отвернулась, коснувшись рукой статуи Венеры.
— Я не пользуюсь кремом, но держу это втайне от сестры Челестины. Она очень добра ко мне, и было бы жаль ее огорчать. Мой господин, если вы не возражаете, я отправлюсь домой.
Домой? Назвать своим домом бордель! Это начинало действовать Сандро на нервы.
— Лаура, я пришел извиниться. Тициан рассказал мне, что на вас напали.
Девушка играла своим локоном.
— Я сама хотела рассказать вам об этом, но, видимо, выбрала неподходящий момент: вы были не в настроении слушать.
Сандро взял ее за руки и усадил на скамью.
— Теперь я готов выслушать вас, Лаура.
Она стала рассказывать, и ужасная история болью отозвалась в сердце Сандро. Прием — удар ногой в пах — примененный ею, привел его в восторг, а прыжок в ледяную воду канала переполнил чувством вины.
Помолчав, Сандро спросил:
— Как вы думаете, почему эти люди на вас напали?
Голубые глаза девушки затуманились, она сорвала с ветки засохший лист.
— Понятия не имею. Марк-Антонио предположил, что убийц нанял какой-нибудь художник, завидующий мне.
Марк-Антонио. Это он спас девушку от гибели и приютил в собственном доме после страшного испытания. Это он успокаивал ее и размышлял вместе с ней, кто мог бы желать ее смерти.
Сандро знал, ему еще не раз придется принести свои извинения, чтобы девушка простила его окончательно. Он воспользовался моментом слабости Лауры и поцеловал ее.
— Может так оно и есть? Кто из художников завидует вашему таланту? — продолжил беседу Страж Ночи.
Лаура покачала головой, темные локоны рассыпались по плечам.
— Ни один художник-мужчина, даже самый посредственный, не может считать меня серьезным соперником. Все они имеют передо мной массу преимуществ.
— Может ли быть какая-либо другая причина тому, что кто-то… — закончить предложение Сандро не сумел.
Девушка поежилась и смяла лист.
—…желал меня убить?
Кавалли немыслимо хотелось обнять девушку, но он сдержался. Лучше, если беседа будет носить деловой характер. Ему нужно держаться с пострадавшей сухо и официально.
— Нет, — сказала девушка, — я не знаю, по какой причине и кто нанял браво.
— Я знаю! — в душе Сандро закипела злость. — Вы слишком уж живо интересовались гибелью Моро. Проклятие, как глупо вы себя вели!
Лаура ответила ему сердитым взглядом.
— Я вела себя так, как мне подсказывало чувство долга. Вы осуждаете меня за попытку помочь вам раскрыть преступление?
— Вам следовало предоставить Стражу Ночи раскрывать преступление. Незачем было вмешиваться в дела нашей службы.
— Не в моих правилах думать о себе, когда я могу помочь восторжествовать справедливости.
— Этого я и боюсь! Вот что мы сделаем. Я пошлю Джамала к мадонне дель Рубия забрать ваши вещи, и вы немедленно на одном из моих судов покинете Венецию.
Лаура посмотрела на Сандро так, будто у него на голове вырос цветущий кактус или какое-то другое экзотическое растение.
— Вы предлагаете мне покинуть Венецию?
Страж Ночи утвердительно кивнул.
— На берегу Бренты у меня есть поместье. Слугам я доверяю безоговорочно. Поживете там до тех пор, пока я не схвачу убийцу.
Девушка прижала руки к груди.
— Нет!
— Я не оставляю вам выбора!
— А я всегда оставляю выбор за собой.
Кавалли едва подавил желание встряхнуть Лауру как следует.
— Послушайте, я заплачу! Вы займетесь фресками, распишете мой дом. На вашем месте я бы согласился. Разве не ставите вы творчество превыше всего?
— Если бы мне хотелось расписывать стены, я бы этим занималась, и незачем мне тогда было покидать монастырь. Но фрески меня больше не интересуют и, кроме того, для написания картины, достойной быть представленной совету Академии, мне требуется руководство маэстро Тициана.
Сандро недовольно поджал губы.
— Кажется, у меня от вас начинает болеть голова.
С непосредственностью, свойственной лишь очень юным, наивным девушкам или же чрезмерно опытным куртизанкам, мгновенно сменив упрямство на полнейший восторг, Лаура воскликнула:
— О, мой господин, я и не думала, что вы способны испытывать головную боль… особенно из-за меня!
Спустя час Лаура шла домой, а по пятам за ней топал высокий сутулый охранник с длинным узким лицом и носом ищейки. Они уже подходили к довольно оживленному месту Венеции — мосту Риальто, когда девушка вдруг проговорила:
— Мессер Ломбарде, вам действительно нет никакой необходимости сопровождать меня. Я сказала господину Кавалли, что в состоянии сама о себе позаботиться, и хотела бы, чтобы вы тоже это знали.
— Извините, мадонна, но мне дан приказ сопровождать вас повсюду, и этому распоряжению я намерен следовать неуклонно, для меня это дело чести.
Девушка с любопытством художника рассматривала меланхоличное лицо Гвидо Ломбарде: отечные глаза, у рта залегли глубокие морщины, жесткие седые волосы выбились из-под красной шапчонки и торчат в разные стороны, как сорняки на грядке.
Засмотревшись на Гвидо, Лаура чуть не столкнулась с двумя дамами, с трудом ковылявшими на высоченных каблуках, но в последний момент успешно разминулась с неуклюжими женщинами.
