Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 71
– Если ты когда-нибудь выяснишь, в чем дело, ты поделишься со мной?
Я задумался.
– Обещать заранее не могу.
Виктория резко встала и отошла к дальнему краю площадки. Стоя у перил, она смотрела поверх городских теснин на дальние просторы. Я даже не пытался подойти к ней – возникла какая-то неразрешимая ситуация. Я и так сказал слишком много, а она настаивала, чтобы я сказал еще больше, и взваливала на мои плечи непосильную ношу. И все же я не мог порицать ее.
Минуту-две спустя она сама вернулась ко мне и села рядом.
– Я узнала, как нам пожениться.
– Что, еще одна церемония?
– Да нет, все гораздо проще. Мы подпишем заявление в двух экземплярах, а потом каждый передаст экземпляр старшему из своих наставников. Бланки заявлений у меня внизу, разобраться в них легче легкого.
– Стало быть, можно подписать их не откладывая?
– Можно. – Она взглянула на меня пристально. – А ты не раздумал?
– Разумеется, нет. А ты?
– Я тоже нет.
– Несмотря ни на что?
– Как тебя понять?
– Несмотря на то, что мы с тобой то и дело натыкаемся на темы, которые я не могу или не хочу обсуждать, и несмотря на то, что ты порицаешь меня за молчание.
– Тебя это тревожит?
– Очень.
– Можно и повременить с женитьбой, если тебе так больше нравится.
– А что это изменит?
Мне было совершенно неясно, какие последствия могло бы иметь расторжение нашей помолвки. Поскольку мы были обручены при всех и в церемонии участвовали представители гильдий, вправе ли мы теперь заявить, что вовсе не намерены сочетаться браком, и не будет ли такое заявление расценено как вызов? С другой стороны, с того дня, как мы формально стали женихом и невестой, нас никто не торопил. Что разделяло нас? По-видимому, только досада на ограничения, навязанные нам клятвой. Если бы не она, мы превосходно бы ладили.
– Давай пока оставим этот разговор, – предложила Виктория.
Позже, когда мы вернулись к ней в комнату, атмосфера заметно потеплела. Мы толковали о том о сем, старательно избегая проблем, которые, как мы убедились, могут привести к размолвке – и к ночи от разногласий не осталось и следа. Проснувшись утром, мы без долгих размышлений заполнили заявления и передали их руководителям. Правда, Клаузевица не оказалось в Городе, но я нашел гильдиера-разведчика, который принял заявление от имени главы гильдии. Все вроде бы были довольны нашим решением, а мать Виктории в тот день долго сидела у нас, рассказывая, какими новыми правами мы обладаем теперь как муж и жена.
Прежде чем уйти из города обратно к Мальчускину, я забрал из яслей последние свои пожитки и окончательно перебрался к Виктории.
Мне было шестьсот пятьдесят две мили от роду, и я стал женатым человеком.
10
Еще несколько миль – и в моей жизни установился новый, по большей части вполне определенный порядок. Когда я попадал в Город, моя жизнь с Викторией была полна комфорта, счастья и любви. Она подробно рассказывала мне о своей работе, и благодаря ей я узнал, как организована повседневная городская жизнь. Иногда она возобновляла расспросы о том, что и как я делаю за стенами Города, но то ли ее любопытство приутихло, то ли она научилась сдерживать себя, только ее обиды уже не заявляли о себе с той же настойчивостью, как поначалу.
А ученичество мое шло своим чередом. И чем шире я участвовал в разнообразных трудах гильдиеров вне Города, тем яснее сознавал, что его неустанное движение – результат объединенных усилий всех гильдий.
Когда я завершил третью и последнюю милю с Мальчускиным, меня по приказу Клаузевица перевели к стражникам. Это был неприятный сюрприз: я почему-то вообразил себе, что после стажировки у путейцев сразу же приступлю к работе в собственной гильдии разведчиков будущего. Оказалось, однако, что мне предстоит провести по три мили с каждой из верховных гильдий.
Мне было жаль расставаться с Мальчускиным: его простодушная преданность тяжкому труду путейца внушала искреннее уважение. Как только мы перевалили тот гребень, класть рельсы стало гораздо легче, новая бригада наемных рабочих не предъявляла пока никаких жалоб, и всегдашнее его ворчливое недовольство жизнью явно смягчилось.
Прежде чем отправиться к стражникам, я разыскал Клаузевица. Я вовсе не жаждал преувеличенного внимания к своей персоне – и все же спросил, в чем смысл принятого решения.
– Это стандартная практика, Манн, – ответил глава гильдии.
– Но, сэр, я полагал, что уже достаточно подготовлен к тому, чтобы встать в ряды разведчиков будущего.
Клаузевиц сидел за столом спокойно, почти расслабленно – мой робкий протест его ни в коей мере не взволновал. Вероятно, в таком протесте и не было ничего необычного.
– Мы должны заботиться о боеготовности наших рядов. Подчас возникает необходимость в интересах безопасности Города пополнить число наших защитников за счет других гильдий. И тогда уже нет времени на обучение новичков. Каждый полноправный гильдиер отслужил положенный срок у стражников, и теперь твоя очередь.
Спорить было не о чем, и на следующие три мили я превратился в арбалетчика второго класса.
Эти три мили я вспоминал с отвращением и досадой – досаду вызывала и бесполезная трата времени, и непомерная тупость тех, с кем меня вынудили общаться. Конечно, моя нелюбовь к стражникам если и повредила кому-то, то только мне самому: не прошло и суток, как я прослыл самым неуживчивым из новобранцев. Единственным моим утешением было то, что рядом со мной стажировались еще два ученика – один от меновщиков, второй от движенцев, – и они, казалось, разделяли мои взгляды. Но при всем при том они, очевидно, способны были легче приспосабливаться к новому окружению, а потому страдали меньше, чем я.
Казармы стражников располагались в самом низу Города, по соседству с конюшней. Казармами именовались две огромные комнаты, где мы жили, ели и спали в тесноте и в грязи. В дневные часы мы бесконечно тренировались, совершая марш-броски по пересеченной местности; нас учили обороняться без оружия, переплывать реки, взбираться на деревья, питаться травами и корешками и множеству других бесполезных вещей. К концу трех миль я наловчился стрелять из арбалета, а также защищаться голыми руками. Еще я нажил себе изрядное число личных врагов и понял, что разумнее будет в ближайшем будущем не попадаться им на пути. Впрочем, я твердил себе, что время покажет.
После этого меня перевели к движенцам, и мне сразу полегчало. По правде сказать, с этого дня и до последней минуты моего ученичества оно протекало вполне успешно и даже приятно.
Людей, ответственных за движение Города, отличали спокойствие, трудолюбие и рассудительность. Они не выносили спешки, но уж если брались за работу, то выполняли ее на совесть.
Операции, какие мне довелось видеть при перемещении Города, составляли лишь малую долю их обязанностей. Движенцы отвечали еще и за многие внутренние городские дела.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 71
