Герцог правил лошадьми с такой сноровкой, что не мог не вызвать восхищения.
— Вы прекрасно выглядите, — сказал он, словно заставляя себя сменить тему разговора. — Я уверен, что любой мужчина, который нас видит, полон ко мне зависти.
Его беззаботное замечание обидело Кассандру, такой комплимент можно было сделать актрисе. Потом до нее дошло, как она глупа. Ведь она все это затеяла, чтобы привлечь его внимание, заинтриговать, а потом узнать правду. Именно это она и должна продолжать делать.
Герцог привез ее в «Кафе ройял» на Риджент-стрит — популярном месте ленчей и обедов. Ресторан не очень давно открылся, но с самого начала приобрел популярность. Это был первый ресторан в Лондоне, где можно было отведать настоящей французской пищи, причем прекрасно приготовленной. Кроме того там находилось много знаменитостей.
— Расскажите мне, кто есть кто, — попросила Кассандра.
Герцога позабавил ее интерес, и он стал рассказывать ей об актерах, жокеях, мошенниках, получавших деньги обманным путем, и профессиональных игроках, поглощавших великолепную еду и пивших вино из лучших подвалов Лондона. Когда в зал вошел Оскар Уайльд, бледный, элегантный, необыкновенно довольный собой, Кассандра взволнованно воскликнула:
— Я всегда мечтала его увидеть. Мне очень нравятся стихи Уайльда. Но мой отец говорит, что он ужасный позер.
— Так и есть, — согласился герцог. — Тем не менее нельзя отрицать, что у него большой талант.
Но очень скоро интерес к гостям иссяк, и Кассандра обнаружила, что ей трудно обращать внимание на кого-то еще, кроме герцога. Еще раз она заметила, как легко с ним разговаривать обо всем на свете.
Когда они наконец направились к Найтсбридж-Грин, глаза Кассандры сияли, и она опять чувствовала себя счастливой, как и прошлой ночью. Никогда еще еда не доставляла ей такого удовольствия. Ей приходилось бывать с отцом на «Таттерсоллзе» несколько лет назад, и она помнила большой покрытый травой двор, где потенциальные покупатели могли посмотреть на лошадей.
В первый раз она увидела герцога в другом обличье. Создавалось впечатление, что он забыл о ее существовании. Главный конюх доложил ему, как лошади перенесли путешествие.
Выяснилось, что одна лошадь сильно нервничает, с другой тоже пока не все понятно, но большинство уже помещены в стойла.
Герцог и Кассандра пошли посмотреть на лошадей. Животные были великолепны.
— Вот эта лошадь выигрывала в скачках три раза, и я уверен, что за ней будет Золотой кубок в Аскоте.
— Может, лучше было бы сохранить ее? — спросила Кассандра, зная, что Золотой кубок приносит большие деньги.
— Я не могу ждать, — ответил герцог, переходя к следующему стойлу.
Кассандра попросила каталог. Работник аукциона принес ей его, и девушка стала просматривать, думая про себя, видел ли ее отец копию. Словно прочитав ее мысли, герцог сказал:
— Я только неделю назад принял решение продавать этих лошадей. Вы можете увидеть, они в последний момент были добавлены к списку и помещены все вместе в конце каталога.
— Это значит, что большая часть людей в стране, получающих каталог каждую неделю, не видели дополнения? — спросила Кассандра.
— Может быть. Но мне кажется, недостатка в покупателях не будет. Конюшня моего отца хорошо известна в кругах любителей скаковых лошадей.
— Да, конечно, — согласилась Кассандра.
Но в этот момент она думала, что сэр Джеймс в Йоркшире мог и не слышать, что лошади герцога выставлены на продажу. Если бы это было не так, он обязательно сказал бы ей об этом. Но самое печальное, что у нее нет времени связаться с отцом, разве что послать телеграмму. Если же она это сделает, спорила девушка с собой, он, без сомнения, приедет в Лондон, и тогда она не сможет продолжать играть роль молодой неопытной актрисы. Кроме этого, если сэр Джеймс будет в Лондоне, он обязательно захочет познакомить ее с герцогом. Даже если она не пойдет на торги, он все равно найдет возможность это сделать.
Вдруг ей в голову пришла идея. Когда они уходили, Кассандра потихоньку взяла с собой каталог, положив его в фаэтоне на колени, чтобы не забыть.
— Вы сегодня со мной ужинаете, — сказал герцог. Это было скорее утверждение, чем предложение.
— Если вы все еще этого хотите, — ответила Кассандра. — Вы уверены, что вам еще не наскучила моя компания?
— Вы напрашиваетесь на комплименты, — с улыбкой ответил герцог. — Вы же знаете, что я хочу быть с вами, хочу постоянно вас видеть. Не надо со мной играть, Сандра. Я этого не вынесу.
В его голосе звучало отчаяние, Кассандра не могла понять, что происходит. Она только чувствовала, что ее на слишком большой скорости несет поток, чтобы можно было что-то осмыслить.
Девушку переполняло чувство радости от общения с герцогом, от сознания, что он рядом, от звука его голоса, от пытливого взгляда. И от того, что Кассандра не могла свои ощущения выразить словами, даже осмыслить как следует, все это казалось опасным.
Кассандра была готова за пятнадцать минут до того, как на Берри-стрит приехал герцог. Ей очень не хотелось, чтобы он опять ее увидел в пестрой гостиной Хетти Хенлоу, поэтому она ждала его приезда около окна, а потом сразу побежала вниз.
Герцог поднес к губам ее руку.
— Я не заставил вас ждать? — спросил он удивленно.
— Нет, но я подумала, что можно избавить вас от необходимости подниматься по лестнице, — ответила Кассандра.
— Вы очень заботливы.
В этот вечер на ней было белое платье, как и в прошлую ночь, украшенное блестками и букетиками искусственных цветов. Оно было тщательно продумано, красиво и слегка вызывающе. Ханна украсила ее волосы двумя белыми розами. В этот вечер Кассандра отказалась от сережек и надела ожерелье из двух ниток жемчуга, принадлежащее маме. Оно было очень ценным, и девушка надеялась, что герцог не сочтет его настоящим, но во время обеда она поняла, что он не был введен в заблуждение. На этот раз они ужинали в «Рулз», небольшом, но очень уютном ресторане, гораздо более спокойном, чем «Романос». Посетителями в основном были пары, которые, как и они сами, интересовались только друг другом.
— Если вам кажется, что здесь скучно, то можете быть уверены: после окончания спектаклей соберется гораздо больше народа, — сказал герцог.
— Мне здесь очень нравится, — успокоила его Кассандра.
Они сидели и говорили обо всем на свете. Позже Кассандра не могла вспомнить, о чем именно. Она знала только, что вздрагивает, когда его рука касается ее, и что каждое слово, которое он произносит, приобретает особое значение.
— О чем вы думаете? — напряженно спросил герцог.
— Я думаю о вас.
— И какие вы сделали выводы?
— Возможно… я пыталась прочесть ваши мысли.
