Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 103
После Третьего пленума китайское руководство одобрило развитие рыболовства, лесоводства, животноводства и народных промыслов. Восстанавливать аграрный сектор было поручено коммунам и производственным бригадам. Частное фермерство осталось под запретом. В двух документах, принятых на Третьем пленуме, – «Решениях ЦК КПК по некоторым вопросам ускорения развития сельского хозяйства» и «Правилах работы сельских народных коммун» – частное фермерство приравнивалось к преступной деятельности. Запрет на него действовал на протяжении всего 1979 года. 15 марта 1979-го газета «Жэнь-минь Жибао» опубликовала письмо, в котором читатель из провинции Хэнань обрушивается на частных фермеров за то, что те подрывают социалистический строй в деревне[92], и призывает крестьян и местные органы власти противостоять поползновениям буржуазии. Редакционная статья была написана в том же тоне. Этого было достаточно, чтобы покончить с частными фермерскими хозяйствами в провинции Аньхой, но местные власти во главе с Вань Ли не позволили этого сделать[93]. На Четвертом пленуме ЦК КПК 11-го созыва, который состоялся в сентябре 1979 года, правительство приняло документ, запрещавший как «выделение земли под фермерские хозяйства», так и «заключение договоров подряда с крестьянскими дворами»[94]. Тем не менее частное фермерство продолжало развиваться, скрываясь под разными масками.
В течение 1979 года Вань Ли использовал любую возможность выступить в защиту частного фермерства. Спустя год центральное руководство пересмотрело свои взгляды. Поздней весной 1980-го Чэнь Юнь, Ху Яобан и Дэн Сяопин пришли к выводу, что индивидуальное предпринимательство на селе имеет свои преимущества. Тем не менее далеко не все были с ними согласны. В сентябре компартия достигла компромисса, обнародовав резолюцию, разрешившую частное фермерство только «в тех отдаленных горных областях и бедных отсталых регионах, а также тем производственным бригадам, которые давно зависят от перепродаваемого государством зерна, ссуд на производственную деятельность и социальных пособий» и только в том случае, если «массы утратили веру в коллективное хозяйствование». Другими словами, деколлективизацию разрешили лишь там, где коллективизация провалилась. Понятно, какими политическими мотивами руководствовался центр: он опасался, что декол-лективизация может подорвать социалистический строй, основой которого, как считали в то время, является коллективная собственность. Однако в сельских районах, где «массы утратили веру в коллективное хозяйствование», подрывать было нечего. Таким образом, в бедных районах, в которых социализм потерпел крах, реформа не могла привести к политическим потерям. Стремясь минимизировать возможные политические последствия аграрной реформы, китайское правительство, само того не ведая, проложило путь революции в самом слабом секторе экономики, где сопротивление реформам было минимальным. Между тем многие сельские районы Китая опробовали частное фермерство еще до того, как запрет на него был ослаблен в 1980 году. Именно поэтому китайское правительство пошло на уступки. Пример деревни Малая Гора, достижения которой активно пропагандировал Вань Ли, стал важным аргументом. Но даже после частичного снятия запрета в 1980 году китайские власти потратили больше года на споры, прежде чем официально признать частное фермерство в январе 1982-го. Столь мощное идеологическое сопротивление отчасти объясняется тем, что Мао Цзэдун неоднократно ссылался на частное фермерство как на типичное проявление капитализма, которое, как он считал, может помешать достижению социалистических целей – общего благоденствия и экономического равенства. Сторонники фермерства отмечали его несомненную эффективность – способность воодушевить крестьян и увеличить производство сельхозпродукции. Если власти рассматривали практику как единственный критерий истины, они должны были согласиться с превосходством фермерства над коллективным хозяйствованием. И прагматизм возобладал: частное фермерство в конце концов было признано основой аграрной политики.
Согласно официальной версии, индивидуальное предпринимательство в аграрном секторе негласно расцветало исключительно в деревнях провинции Аньхой, а центральное правительство распространило этот опыт по всему Китаю (см., например: Zheng Tougui 2009: 233). Однако подобная интерпретация событий не соответствует действительности. Фермерские хозяйства возникли в Оычуани за два года до описываемых событий; еще важнее то, что о них едва докладывали «наверх» – до тех пор, пока центральное правительство не санкционировало подобную практику. Известно, что частные фермы существовали в провинциях Гуйчжоу, Ганьсу, Хэнань, а также во Внутренней Монголии (Wu Jinglian 2005: 112). Скорее всего, возникали они и в других местах (Du Runshen 1998: 214). Власти не смогли бы так быстро и успешно провести аграрную реформу без широкой народной поддержки.
Нам будет легче понять, почему Китай так быстро перешел на фермерское хозяйствование, если мы вспомним, что оно не было чем-то новым для китайской деревни. Китай по меньшей мере три раза возвращался к нему после того, как Мао приступил к коллективизации (Fan Xiaochun 2009; см. также: Du Runshen 1998: 16–79; Hu Angang 2008: 341–345). Впервые это случилось в 1956 году, сразу после коллективизации и образования сельских кооперативов. При поддержке вице-премьера Дэн Цзыхуэя, отвечавшего за агросектор, многие провинции практиковали фермерство, а участники дискуссий на страницах «Жэнь-минь Жибао» отзывались о нем весьма благоприятно. В этой связи в центре общего внимания оказался уезд Юнцзя в провинции Чжэцзян. Но в 1957 году отношение к фермерам изменилось и Мао Цзэдун подверг Дэн Цзыхуэя резкой критике. Во второй раз о фермерстве вспомнили в конце 1958 – начале 1959 года, в эпоху «большого скачка»: для многих крестьян это был единственный способ выжить. Фермерские хозяйства появились в нескольких провинциях, включая Хубэй, Хунань, Хэнань, Цзянсу и Ганьсу, но после Лушаньской конференции в июле 1959-го с ними было покончено. В третий раз частное фермерство напомнило о себе в начале 1960-х, когда стало понятно, что «большой скачок» закончился провалом. Эту практику поощряли во многих провинциях, видя в ней временное решение проблемы дефицита зерна. Вначале Мао Цзэдун поддержал развитие индивидуального предпринимательства на селе, но в середине 1962 года травля возобновилась. Тем не менее во многих регионах Китая фермерство выживало, принимая разные обличья (Fan Xiaochun 2009: 382–384).
Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 103
