Словно в подтверждение его мыслей, она повернулась к молодым аристократам на манеже, многие из которых тренировались вполсилы, не сводя глаз с принцессы и оружейника.
– В гостиной вас ожидают угощения и напитки. Предлагаю всем перейти во дворец.
Как и в прошлый раз, ее тон не допускал возражений. Придворные дружно направились к выходу. Себастиан, стоя спиной к стене, едва не принял боевую стойку. Шрамы на спине ныли, сердце встревоженно колотилось.
Здесь некого бояться. Королевский манеж – не ловушка. Просто место работы, которая нужна ему для того, чтобы когда-нибудь купить домик у тихого теплого моря.
Кстати, о работе… Он сам вызвался помогать принцессе и по ночам, если потребуется. Уже неделю он спал очень чутко, однако принцесса ни разу не пришла. Возможно, помощь ей не потребовалась, или она не смогла выбраться к нему, чтобы попросить.
Скорее всего не смогла выбраться… Впрочем, никаких доказательств этого у Себастиана не было, если не считать того, что после их первой тренировки с железным сюрикеном на лицо принцессы легла печать беспокойства. На другой день утром она вернулась сама не своя. Себастиан заметил у нее на шее ссадину, но принцесса ничего не объяснила, а слуги господ не расспрашивают.
Пока молодые вельможи выходили с манежа, оружейник окинул принцессу внимательным взглядом. Синяки на ее руках почти прошли, ссадина на шее едва виднелась. Больше никаких следов нападения не было. Конечно, он не мог видеть того, что скрывалось под платьем, но походка ее не изменилась. Себастиан с облегчением отметил, что стоит девушка ровно, не переступая с ноги на ногу.
– Что-то потерял? – спросила она, и в ее голосе впервые прозвучали нотки недовольства.
Оружейник посмотрел ей в лицо и с ужасающим стыдом понял, что она заметила, как он пялился на ее бедра. Такая красивая и уверенная в себе девушка, наверное, устала от взглядов мужчин, певших дифирамбы ее фигуре, великолепной коже и… Да он рехнулся, не иначе! У него нет ни малейшего права думать о принцессе! Ей достаточно сказать слово – и он лишится работы.
Отступив на шаг, Себастиан старательно нацепил маску безразличия.
– Прошу меня простить, принцесса Арианна.
Она фыркнула и переложила сверток в другую руку:
– Я не приму твоих извинений, пока ты не скажешь, за что просишь прощения.
Он раздумывал, как бы ответить одновременно честно и вежливо, однако никак не мог подобрать слов, чтобы сказать правду особе королевской крови. Оружейник разглядывает принцессу, потому что решил удостовериться, что она не ранена?
– Ну и? Что скажешь? – Ари выжидательно смотрела на него. – Сейчас не время молчать. Мне слишком часто намекали, что внешность важнее сути.
Себастиан хотел было уверить ее, что не обращал внимания на ее внешность, но соврать не смог. Он восхищался ее сияющей кожей, глазами, в которых отражалось ее настроение. Изгибы ее фигуры волновали его куда больше, чем дозволено молодому человеку его положения.
– Я лишь смотрел, все ли с вами в порядке.
Она подняла брови и скучным голосом переспросила:
– Ты пялился на мою талию, потому что беспокоился о моем здоровье? Ты серьезно? Придумал бы что получше!
– Да. То есть нет! Я смотрел не на талию, а на бедра! Я рассматривал ваши бедра.
О, звезды! Надо же умудриться так ляпнуть.
– Надеюсь, ты вдосталь насладился приятным видом, потому что теперь я ухожу!
Ари развернулась на каблуках и зашагала к двери.
Он останется без работы и никогда не вырвется из Косим-Таласа. А заодно потеряет уважение принцессы, что вообще-то не должно бы его волновать, но почему-то волнует.
– Подождите! – Он бросился за Ари и остановился, когда она медленно обернулась. Сердце кузнечным молотом загрохотало в ушах. – После той драки на рынке я поклялся защищать вас. Хотя вы ни разу не попросили моей помощи, я вижу, что не все гладко… Я беспокоился, что на вас напали и, быть может, ранили. Я смотрел, как вы стоите. Если бы вас ударили, а синяков и ссадин под одеждой не разглядеть, вы бы переминались с ноги на ногу, подбирая удобную позу.
Звезды знают, он давно привык прятать боль от побоев, делая вид, что ничего не произошло.
Взгляд Арианны смягчился.
– Я не хотел вас обидеть.
Себастиан вдруг заметил, что его руки сжаты в кулаки.
– Вот теперь все понятно, – кивнув, ответила Ари. – Я тебе верю. Никаким ссорам нашу дружбу не разрушить, так что давай поедим. Здесь хватит на двоих.
Она показала на сверток.
– Вам не обязательно меня угощать.
Сдув упавшую на глаза прядь, принцесса подошла к оружейнику:
– Себастиан, к чему эти глупости? Конечно, мне необязательно, но я уже все решила, и отговаривать меня бесполезно.
Крыть было нечем. Девушка развернула ткань, и аромат свежего хлеба напомнил Себастиану запах пекарни, мимо которой он пробегал прошлой зимой по дороге на конюшню, где чистил по утрам стойла. В животе у него заурчало от голода; видимо, съеденных на рассвете яблок с сыром оказалось недостаточно. Придется разделить с принцессой хлеб, чтобы ее не обидеть. И это будет совсем не в тягость.
– Хлеб с клюквой и цукатами, а корочка с корицей и сахаром. – Ари разломила булку и подала Себастьяну кусок величиной с его ладонь. – Я сама испекла. Получилось даже лучше, чем у Мамы Элени – только ей не говори.
– А кто это – Мама Элени? – спросил Себастиан, с наслаждением отправив в рот кусок хлеба с фруктовым ароматом. Именно таким и был на вкус в его воображении сладкий хлеб с клюквой.
– Ну, как же… Мама Элени, главная повариха. – Ари покачала головой. – Неужели ты не знаешь, как зовут кухарку, которая готовит тебе еду? С поварихами надо дружить. Вдруг не вовремя проголодаешься, кто тебя тогда накормит?
– Я не ем в дворцовой кухне, – пожал плечами Себастиан. – Потому и не встречал никогда Маму Элени. – Он поднес хлеб ко рту, но замер под удивленным взглядом Ари.
– Если ты не ешь со слугами, что же ты вообще ешь?
– Хлеб, яблоки и сыр.
– И все? – Она уставилась на него с ужасом и жалостью.
– Хватает, чтобы прожить день. Кстати, пора заняться вашим…
– Мы едим не для того, чтобы прожить день, Себастиан. – Ари поднесла свой ломоть хлеба к его лицу, как будто он не держал в руках собственный, только и мечтая снова впиться в него зубами. – Мы едим, чтобы попробовать что-то новое, ощутить вкус и аромат. Чтобы отдохнуть с добрыми друзьями, разделить с ними обед или ужин.
– А я-то думал, мы едим, чтобы не умереть с голоду, – сказал он и быстро дожевал остаток сдобного хлеба.
Разговаривать с принцессой было легко – куда легче, чем он когда-то предполагал. Он даже опасался, что позабудет о работе, о своих обязанностях, которые не предполагали дружбы с сестрой короля. Пора приниматься за урок и помнить, что его место на самой низкой ступени общества, а ее – на самом верху.
