Вольтера такой результат опечалил не меньше, чем Нидхема, но он, конечно же, обвинил в нем именно последнего. Хотя Вольтер боролся со многими излишествами церкви, он твердо верил в Бога, а кроме того, был преформистом (как и Лейбниц). Как мы знаем, Вольтер активно поддерживал Ньютона, а Нидхем, явный сторонник Лейбница, верил в существование у каждой монады своей жизненной силы.
По иронии судьбы, точно так же, как о работе Ньютона Вольтер впервые услышал от Мопертюи, о Нидхеме он узнал тоже от этого несчастного человека, на этот раз из писем Мопертюи в 1752 году. Но по-настоящему Вольтер заинтересовался трудами Нидхема только 10 лет спустя. К этому его подтолкнули некоторые события. Одним из них, несомненно, была объемная, внушительного вида книга, которую Нидхем выпустил в 1750 году. Хотя в ней содержалась информация о его наблюдениях, в целом это была беспорядочная смесь науки, философии и религиозной полемики, как раз то, что непременно вызвало бы раздражение Вольтера.
Голиаф против Голиафа
В 1755 году Вольтер переехал в Женеву, где цензура была к нему не столь строгой, как во Франции. Но протестантская церковь все еще имела сильные позиции в Швейцарии, и вопрос религиозных чудес начал переплетаться с политикой. Жан-Жак Руссо, еще один выдающийся французский писатель и полемик, выступал против чудес в надежде ослабить влияние Римской католической церкви. Нидхем защищал не только чудеса, но и католическую и кальвинистскую церкви, а также политику правящего класса этой страны.
В» 1765 году появился ряд памфлетов, казалось бы, анонимных, под названием Lettressur les miracles («Письма о чудесах»). Конечно же, автором был Вольтер. Он говорил не только о разоблачении чудес, но, подобно Гоббсу за 100 лет до этого, о божественных правах королей. Поскольку работа Нидхема явно допускала возможность чудес в повседневной жизни, Вольтер решил, что должен сломить Нидхема. Он намекнул, что Нидхем — гомосексуалист: «Как! Среди нас появился видоизмененный иезуит, учитель юношества! Это опасно во всех отношениях».
Нидхем решил принять бой. В ответ он написал Вольтеру несколько публичных писем. В одном из них он оскорбительно отзывался о вольнодумстве Вольтера, презрительно говоря о «так называемых мудрецах», которые проповедуют добродетель, но на практике не соблюдают обет безбрачия. Под этим он подразумевал несколько любовных романов Вольтера, последний из которых тот завел с собственной племянницей. Затем он добавляет, что «труды Вольтера — это яд» и «открытый призыв к распущенности, которая является величайшей угрозой для человечества».
Согласно письмам Нидхема, Вольтер, представлявшийся великим благодетелем, на самом деле бедствие для людей, и его нужно провозгласить врагом страны. Нидхем писал: «По Вашим словам, мораль — весьма незначительный предмет и должна быть подчинена физике. Я же говорю, что физику нужно подчинять морали».
Первые два письма Нидхема были сравнительно прямолинейны, а третье являлось пародией на третье письмо Вольтера, и Нидхем был уверен, что разоблачил «ошибочные рассуждения» Вольтера. Уверенный в своем успехе, он радостно писал коллеге Шарлю Бонне (который, как ни странно, подобно Вольтеру был преформистом), что не мог ответить раньше, потому что «заканчивал небольшую войну против господина Вольтера». Называя свои письма «трофеями», он скромно добавлял, что работал не ради славы, а во благо общества.
Триумф Нидхема был коротким. Он забыл, с кем имеет дело. Хотя Вольтер умел посмеяться над собой (постарев, он смеялся над своей внешностью — отсутствием зубов, кривыми ногами и крайней худобой), он не собирался терпеть, чтобы это делал кто-то другой, особенно Нидхем. Не забывайте, что если Вольтер был только «популяризатором», то Нидхем к тому времени являлся заметной фигурой в науке. Современное изучение статей в Journal des Savants того времени показало, что Нидхем был самым цитируемым автором. Как, должно быть, это раздражало Вольтера!
В манере, похожей на борьбу с Монертюи, Вольтер продолжал личные нападки на Нидхема. Он выдвинул идею о фанатичном ирландском иезуите, который стремился обратить в католицизм весь протестантский мир. Вольтер снова заговорил о масках: Нидхем, который на самом деле не носил рясу, теперь превратился в священника, переодетого в человека, готового чудесным образом создавать червей из бараньего бульона и подмоченной пшеницы.
Конечно же, Нидхем не был ни ирландцем, ни иезуитом, но к тому моменту, как Вольтер закончил свои нападки, он стал и тем, и другим — по крайней мере, в глазах читателей Вольтера. В то время подобное обвинение было далеко не комплиментом. Более того, иезуитов изгнали из Франции в 1764 году. Почему ирландец? Возможно, потому, что как католик ирландской церкви Нидхем больше не был бы неудачником в собственной стране и скорее показался бы опасным для протестантов.
В двенадцатом, последнем, письме Вольтер описал фарсовую сцену, где Нидхема бросают в тюрьму за то, что он был иезуитом и скрыл этот факт. Эхо, как говорилось в письме, был конец Нидхема. Об огромном успехе писем свидетельствует то, что в 1771 году католическая церковь внесла их в список запрещенных книг Index librorum prohibitorum.
Однако Нидхем отказывался признать поражение. Он выпустил анонимный памфлет, защищавший божественные права королей и утверждавший, что Вольтер, уроженец Франции, не должен вмешиваться в дела Женевы. С других сторон в Вольтера также было выпущено множество стрел. Бюффон, на которого Вольтер никогда открыто не нападал, тем не менее, тоже был косвенной мишенью его насмешек за то, что называл Нидхема хорошим исследователем и сотрудничал с ним. Поэтому Бюффон сделал несколько ответных выпадов, заявляя, что зависть Вольтера к любому известному человеку «усилила, его раздражительность, возросшую с годами. Поэтому создается впечатление, что он готов при жизни похоронить всех своих современников».
Особенно возмущало Вольтера то, что книгу Нидхема везде цитировали и следовали ей. Он думал, что система, предложенная ученым Гольбахом, основывается на наблюдениях Нидхема, и в письме к Сюзанне Некер, датированном 1770 годом, отмечал: «Позор для нашей нации, что так много людей быстро разделили столь смехотворное мнение. Нужно быть глупцом, чтобы не признавать великий разум, если у тебя самого он такой маленький». Заметьте, как он усиливает свои нападки, когда говорит о «системе, целиком основанной на ошибочных экспериментах, проведенных ирландским иезуитом, которого приняли за философа».
Неутомимое преследование
Также обратите внимание на выражение «ошибочные эксперименты». Может ли это быть причиной его настойчивого преследования Нидхема? Один ученый, Джин А. Пер-кинс, утверждает, что Вольтер был чрезвычайно нетерпим к шарлатанству и «был убежден, что Нидхем провел мошеннический эксперимент, чтобы доказать, что материя может самоорганизовываться». Учитывая страстное стремление Вольтера к справедливости и его восприятие себя самого как рыцаря на белом коне, вполне вероятно, что это было важной причиной его саркастических нападок.
