Йа на кадишту нилгх’ри стелл’бсна Ниогтха, К’ярнак пхтлегетхор л’эбумна сайха’х т’гхфт, Йа хай кадишту эп р’лух-ээх Ниогтха ээх, С’ухн-нгх атгх ли’хее орр’э сайха’х.
Закончив заклятие Вах-Вираджа, ибо эти безумные звукосочетания представляли собой именно это заклятие, Кроу вытащил из кармана маленький флакон с прозрачной жидкостью и щедро полил ею пол в кабинете. Продолжая разбрызгивать жидкость, он прошел в другие комнаты, пока не очистил таким образом весь мой дом. Я, конечно, понимал, что все действия моего друга нацелены на изгнание злых духов.
Я бы не назвал этот экзорцизм бессмысленным или бесполезным. Мне сразу стало намного легче, и я понял, что Кроу прав. Я действительно попал под влияние Шудде-М’еля, его собратьев или приспешников.
Вернувшись в кабинет, Кроу увидел, что мне лучше, и он немного нервно, но довольно усмехнулся. Я, потрясенный до глубины души, но избавившийся от странной дремоты, принялся собирать книги и бумаги в большой чемодан. Мое затуманенное сознание словно бы вычистили пылесосом, и в нем не осталось никаких потусторонних мыслей, кроме мыслей о «Белой магии» моего друга, или, вернее сказать, о «Науке» Старших Богов!
На сборы у меня ушло примерно полчаса (я не забыл прихватить с собой любимую вещицу — довольно-таки старинный, затейливо украшенный пистолет, некогда принадлежавший охотнику на ведьм барону Канту), после чего я запер дом и прошел со своими чемоданами вместе с Титом к его «Мерседесу». Несколько мгновений спустя мы тронулись в путь.
По пути до Хенли мы сделали три остановки. Во время первой мы отправили три торопливые телеграммы матушке Куорри, Макдональду и профессору Писли, совершенно недвусмысленно предупредив их о том, чтобы они отправляли яйца по цепочке дальше сразу же, как только их получат, не распаковывая посылку. Мы не постеснялись в выражениях, когда писали о ужасных опасностях, связанных с малейшим промедлением. Безусловно, все это было связано с гибелью Бентама. Пожалуй, здесь не помешало бы объяснение, и оно воспоследует. Второй раз мы остановились на ланч в Биконсфилде, где нашли симпатичный паб, и уселись в маленьком солнечном садике, чтобы насладиться холодным пивом и сэндвичами с курятиной. И наконец, третья остановка была сделана в Марлоу, где мы наведались в неплохую библиотеку, куда Кроу пришлось записаться, чтобы ему выдали несколько книг по антропологии, подобных тем, какие мы уже везли с собой.
В половине четвертого пополудни мы уже находились на борту «Морехода» моего четырехкомнатного плавучего дома. Отплыли от берега и устроились в комнатах. Там, где я поставил лодку-дом на якорь — на приличном расстоянии от Хенли, где Темза довольно глубока, — Кроу, похоже, решил, что тут нам бояться особо нечего, что сюда вряд ли доберутся копатели. Мы довольно быстро обустроили свое временное жилище, разложили пожитки и смогли сесть и серьезно поговорить о неожиданном повороте событий. Наша поездка до Хенли, за исключением остановок, никакими особыми событиями не отличалась. Кроу терпеть не может, чтобы его отвлекали, когда он за рулем, так что я помалкивал и обдумывал новые вопросы, чтобы задать их другу потом.
Теперь я мог понять и объяснить все «как» и «почему» в действиях моего друга у меня дома. Кроу рассказывал мне о старопечатном экземпляре «Некрономикона», хранящемся в библиотеке Кестера в Салеме, штат Массачусетс. В этой книге есть абзац, который в заметках Фири приведен не полностью, но Кроу его знает наизусть:
«Люди знают его как Обитателя Мрака, этого брата Древних, называемого Ниогтха, эту тварь, которой быть не должно. Его можно призвать на поверхность Земли, чтобы он вышел через определенные тайные пещеры и трещины, и колдуны видали его в Сирии и под Черной Башней в Ленге. Из грота Тханг в Тартаре он явился, чтобы посеять разор и ужас в покоях великого Хана. Только с помощью Креста с Петлей, с помощью заклятия Вах-Вираджа и Эликсира Тиккоуна его можно загнать обратно в темные пещеры, где таится мерзость, в которой он обитает».
Ну… применение заклятия Вах-Вираджа в качестве защиты от Ниогтхи — это я мог понять, но обороняться таким образом от копателей?.. Кроу объяснил, что заклятие в моем доме применил потому, что верил, что все земные божества из мифов о Ктулху родственны между собой либо физически, либо ментально, а, следовательно, любое заклятие, действующее на одного из них, должно хотя бы отчасти влиять на других. И действительно: оккультное лекарство возымело мгновенное действие на мой дом (не говоря уже о моем сознании) и избавило мое жилище и меня самого от влияния, которое через мои сновидения на меня оказывал Шудде-М’ель или его посланники. А влияние было куда более реальным, чем себе представлял Кроу. Между тем мой друг сказал мне, что произнесенное им заклятие не может действовать долго и постоянно — разве что только против Ниогтхи — кем и чем бы ни была эта тварь! Однако Кроу так и не рассказал мне, какими более надежными заклятиями он защитил Блоун-Хаус. Правда, я подозреваю, что речь идет о чем-то, что гораздо сильнее любых символов, оберегов, рун и заклинаний, о которых я когда-либо мог узнать.
