По просьбе Небкаурэ Хети рассказал, как они с Исет обрели друг друга. Потом пришла очередь Исет поведать свою историю со всеми подробностями. Что до Небкаурэ, то он удвоил внимание, стоило девушке сказать, что они с матерью пришли из Авариса. Слушая ее рассказ, он время от времени кивал, показывая тем самым свой интерес. Но когда речь зашла о том, что Сенебмиу, имя которого она не назвала, решив, что оно никому ничего не скажет, направил их с матерью искать прибежище в Реперахунте, Небкаурэ поднял голову и спросил, как звали этого человека. Исет назвала имя и продолжила свой рассказ, закончив его описанием сегодняшней встречи с Хети.
Когда девушка замолчала, Небкаурэ тоже какое-то время сидел молча, потом встал, — а они все сидели кружком вокруг Исет, пока она рассказывала, — и сказал:
— Я немедленно должен вернуться в храм. Хети и Исет, вам действительно нужно пожениться как можно скорее. И сообщите о свадьбе главе деревни, чтобы о вашем союзе узнали все соседи.
— Мы так и сделаем, но… — нерешительно начала Исет. — Когда мы жили в Аварисе, мы с мамой носили длинные платья, как принято у ааму. Поселившись здесь, я отказалась носить это одеяние и довольствуюсь поясом, как все египетские девушки. Но для того, чтобы выйти замуж, нужно иметь белое льняное одеяние, какое носят замужние египтянки, а его у меня нет…
— Пусть это тебя не заботит, — опередив других, успокоил ее Небкаурэ, — я принесу тебе такое платье из храма самое позднее завтра утром.
— А теперь мне нужно вернуться к маме, — сказала Исет. — Она будет волноваться, если я не вернусь домой до наступления ночи.
— Я пойду с тобой, — заявил Хети.
Он зашел в дом, но вскоре вернулся, вооруженный метательной палкой. Кроме того, он надел пояс, заткнув за него свой кинжал с костяной рукояткой.
— Если твои братья попадутся нам на пути, они узнают, хорошо ли я метаю палку и владею кинжалом.
Он подошел к росшей рядом с домом акации, чтобы взять плотно закрытую корзинку, стоявшую в тени. Открыв крышку, он запустил в нее руку и вынул кобру. При виде змеи Исет отпрыгнула в сторону.
— Знай, я — Повелитель змей, — сказал ей Хети. — Любая из них может укусить меня, и этот укус не причинит мне вреда, однако они почитают меня и никогда на меня не нападают. Но если я брошу одну из них на шею человеку, который осмелится угрожать мне, она тут же ужалит его в лицо. И ему не выжить, если только я не спасу его с помощью известных мне противоядий.
— Хети, — обратилась к нему Исет, — я верю тебе и восхищаюсь твоим умением обращаться со змеями, но я очень их боюсь. Прошу тебя, спрячь змею обратно в корзину.
— Исет права, — вмешалась Мериерт. — Зачем ты пугаешь ее этими опасными тварями?
— Я не хотел напугать ее, я хотел ей показать, что со мной и моими змеями ей нечего бояться этих презренных ааму, ее недостойных братьев.
Несмотря на то что река начала возвращаться в свое русло несколько дней назад, вода все еще стояла высоко и люди перемещались с места на место с помощью лодок. Хети и Исет расположились в лодке — он с веслом встал сзади, она впереди.
— Ты не будешь дожидаться возвращения отца, который сейчас строит большую деревянную лодку? — спросила у Хети мать.
— Нам нужно отправиться сейчас, если мы хотим быть в доме матери Исет до наступления темноты, — ответил ей Хети. — Прошу тебя, сообщи ему о предстоящей свадьбе. Мы вернемся завтра до полудня.
На землю опускался вечер. Залив пурпурное небо, солнце садилось в высокие воды озера, освещенного его лучами, когда лодка Хети и Исет причалила к берегу рядом с маленькой земляной хижиной, в которой жили мать и дочь. Хети спрыгнул в воду, которая здесь доходила ему до средины бедер, и вытащил лодку на песчаный берег. Исет соскочила на берег.
— Я не вижу маму. Обычно в этот час она у входа в хижину готовит ужин.
— Может, она пошла за продуктами в деревню?
Девушка не ответила, и, чувствуя ее беспокойство, Хети напрягся, готовый в любой момент воспользоваться своим «секретным оружием». До хижины оставалось всего несколько шагов, когда оттуда вышли четверо мужчин и остановились, о чем-то беседуя.
Исет испустила громкий крик. Еще мгновение, и она бросилась бы к ним, но Хети, сохранивший хладнокровие, вовремя схватил ее за руку и удержал.
— Где моя мать? Что вы с ней сделали? — простонала Исет.
— Твоя мать заплатила за свою измену, — ответил один из мужчин.
— Ты! Ты осмеливаешься говорить мне это, Ханун! Ты участвовал в убийстве своей матери!
— Она отказалась вернуться с нами в Аварис, где заплатила бы за свое преступление, — сказал другой, словно пытаясь оправдать совершенное убийство.
— Заткнись, Нахаш, тебе должно быть стыдно говорить так о женщине, которая заменила тебе мать.
Не удостоив ее ответом, тот, кого Исет назвала Нахашем (Хети понял, что это ее старший сводный брат), сказал, указывая на Хети:
— А это еще кто? Презренный египтянин, как я вижу… И где ты только нашла такого?
— Это мой супруг, тот, за кого я вышла замуж по законам нашей страны.
— Только нашим законам ты должна повиноваться, — законам нашего народа, законам племени отца. Для нас этот брак ничего не значит. То, что ты вышла за него замуж, означает, что для своих соплеменников ты тоже виновна в супружеской неверности. Но мы добрые люди, и тебя мы не тронем. Мы удовольствуемся тем, что отрежем ему член, который он бесстыдно выставил напоказ, как принято у этих проклятых сынов Осириса, мертвого бога. А ты пойдешь с нами, чтобы предстать перед судом твоего отца. Думаю, он простит тебя, потому что должен выдать замуж за того, кому ты была обещана.
Повинуясь знаку Нахаша, двое мужчин, сопровождавших братьев, — они были слугами семьи Зераха — направились к Хети. Со спокойствием, которое наполняло его в момент опасности, при встрече с хищной пустынной кошкой или змеей, — а надо заметить, что это было первое, чему научил его дед, — Хети сказал им:
— Если вы меня кастрируете, я могу умереть. Позвольте преподнести вам подарок, он у меня в корзинке. Получив его, вы позволите мне уйти, чтобы залечить свои раны.
— Сначала покажи, что это за подарок! — сказал один из мужчин, вынимая из ножен длинный, остро заточенный клинок.
Повесив корзину на шею, Хети снял крышку и засунул внутрь обе руки. Когда он вынул руки, в каждой было по кобре, которых он точными и ловкими движениями, отточенными метаниями палки, швырнул в нападавших. Он сделал это так быстро, что они не успели увернуться от этих живых снарядов. Змеи обвили им шеи и, словно повинуясь приказанию своего повелителя, впились в лица. Стеная, эти двое покатились по земле, в то время как Хети столь же быстро вынул из корзины еще двух змей и поднял их в руках, словно смертоносное оружие. Кобры приняли угрожающую позу, раздув капюшоны и раскрыв страшные пасти. Оба брата, которые бросились было к Хети, застыли, пораженные жутким зрелищем, а потом и попятились. Им было чего бояться: помимо змей в руках у Хети были еще две первых, которые, оставив свою добычу умирать, корчась в агонии, теперь приближались к Нахашу и Хануну.
