Это делалось, стало быть, во имя чего-то очень важного. А что может быть важно для двадцатипятилетней женщины, если не любовь?
Место, которое выбрал Никита, оказалось туристическим донельзя: на обширной автостоянке возвышались два автобуса – судя по флажкам над зеркалами заднего вида, американских групп, – и внутри в кафе было полно народу. Зато поговорить можно без помех. Кафе походило скорее на столовую; Никита и Женька ушли и возвратились с подносами, полными еды. Ольга влила в себя полчашки чая и почувствовала, что отогревается.
Некоторое время все сосредоточенно жевали. Столики кругом оказались заняты – за одним сидело шумное французское семейство с тремя детьми, которые играли в догонялки по всему залу, два или три оккупировали американцы. Щуплый человек трудноопределимой национальности быстро ел исходивший паром суп. Две дамы в деловых костюмах вели неспешную беседу на немецком – как их занесло в кафе при заправке, оставалось только гадать. Ольга разглядывала людей, жевала брокколи с сыром и понимала, что получает от всей этой истории удовольствие.
Пока ехали в Коллевиль, Ольге казалось, что все это – сон. Женька перевернул все сообщением о своем открытии. Найденное письмо казалось сказочным, но стоило найти могилу сержанта Юппена – и реальность накрыла с головой. Неужели такое случается в настоящей жизни? Да, похоже, случается. И это здорово.
– О чем задумалась, Оль? – спросил Никита. Курить в общественном месте он не мог, а потому бездумно вертел в пальцах выдернутый из дешевой вазочки искусственный цветочек.
– О сержанте Юппене, – созналась Ольга. – Интересно, каким он был?
– Можно погуглить, – сказал Женька.
– А как же спортивный интерес?
– Я имею в виду – когда в Москву вернемся.
Москва казалась такой далекой и нереальной, что не стоило о ней и говорить. Ольга отпила еще глоток чая и поинтересовалась:
– Значит, будем теперь искать дом со зверем?
– Конечно! – хором откликнулись мужчины.
– И в конце обретем подвески королевы?
– Я не знаю насчет подвесок и того, имеется ли что-то в конце, но, похоже, племянник этого господина Левассёра поверил дедушке, – сказал Никита, ковыряя вилкой в курице по-баскски. – Иначе зачем бы он притащился в отель под Каном? Может, в суматохе было легче искать?
– И куда этот племянник делся потом, вот в чем вопрос, – пробормотал Женька.
– Бр-р! – Ольга передернула плечами. – Не думаешь же ты и вправду, что его кто-то убил?
– Оль, а я не знаю. – Ильясов оставался серьезным. – Я тоже, конечно, не до конца поверил во все это, когда перевел письмо. Но так хотелось... хм... чего-то в таком духе, что я закрыл глаза на несоответствия. А теперь вот думаю. Из гостиницы нам не звонили, и два номера по-прежнему не откликаются. К тому же принадлежат они женщинам, а письмо обращено к племяннику мужского пола. Если кому-то очень нужен чемоданчик с бумагами, указывающими, как откопать клад, то где этот кто-то?
– Ты полагаешь, что за сокровищами идет настоящая охота?
– Нельзя исключать подобный вариант.
Мужчины переглянулись.
– Но здесь же нет чеченских террористов и братков с обрезами...
– Здесь есть арабские группировки, местная мафия, как и везде. Что ты как маленькая, Оль, – с досадой сказал Никита. – Подобного рода находки – это большие деньги. Не уверен, что там действительно Рембрандт, но если дядюшка Луи не соврал, а ему, в свою очередь, не соврал умирающий немец, в каком-нибудь наглухо запечатанном подвале по-прежнему стоят сундуки с ценностями. И эти ценности прекрасно сохранились, если немцы их тщательно упаковали для отправки. Командование, наверное, до последнего надеялось вывезти этот клад, а высадка расстроила все планы.
– Значит, мы охотимся за сокровищами всерьез? – уточнила Ольга.
– Будем считать так, – улыбнулся Никита и сразу сделался похож на завзятого авантюриста – не хватало потрепанной шляпы набекрень.
– Индиана Джонс и потерянный ковчег, – прокомментировала Ольга. – Надеюсь, хоть немцы за нами не будут гоняться. А что станем делать, если найдем клад?
– Ну, доложим государству, конечно. По всем правилам. Эти ценности принадлежат им.
– Римские монеты и золотые луидоры – точно, – сказал Женька, – а вот если там имеются вещи, находившиеся до войны в частном владении, и сыщутся наследники...
– Это будет уже не наше дело, – перебил Никита. – К тому же остается возможность, что все это – розыгрыш или реалити-шоу. Никто не засек оператора или скрытые камеры?
Все огляделись, однако ничто не указывало на то, будто троих туристов «ведут». Обычное шумное кафе, хохочущие американцы в шортах и майках, сонный мужичок, задремавший над пустой суповой тарелкой, и величественно покачивающие головами немецкие дамы. За широкими окнами ветер раскачивал деревья, как мальчишка, дергающий одноклассниц за косички.
– Погода портится, – заметила Ольга.
– Тогда заканчиваем, и поехали. Надо поискать таинственный домик прежде, чем начнется дождь.
Не успели.
Уже на подъезде к Пор-ан-Бессен-Юппен, бывшей крохотной рыбацкой деревушке, а ныне маленькому городку, из низко нависших туч хлынуло так, что, казалось, впору отращивать жабры. «Дворники» метались по лобовому стеклу, отбрасывая дождевые струи, и сразу словно бы спустились сумерки, хотя по местному времени не было еще и двух. Никита сбавил скорость, чтобы не вылететь с незнакомой дороги по неосмотрительности.
