Решетников покивал и принялся возиться с пультом.
На перроне ничего не изменилось. Санич сидел на полу, дремал, что ли… Миллерс надзирал за фэбээровцами, Иванова, демонстративно отвернувшись, сидела на лавочке, Лобачевский, кажется, был без сознания, в медикаментозном сне. Плохо, что нарушена герметичность его бронекостюма… Биозащита должна была сработать и затянуть пулевое отверстие практически молниеносно, но вирус мог успеть проникнуть внутрь, ведь нет уверенности, что Шибанов или кто-то из его спутников не являются носителями… Ладно, все равно ничего не поделать. Пусть пока спит, а там поглядим.
Друзья Шибанова внимательно смотрели на появившегося из подсобки Гумилева. К ним Андрей и направился.
— Мы идем в туннель, — сказал он. — Решетников остановил поезд полковника, они там сейчас маются в неведении, но рано или поздно догадаются послать кого-то назад, на станцию.
— Послушайте, Андрей Львович, — устало произнес Шибанов, щелкая туда-сюда предохранителем пистолета. — Я себя ощущаю клоуном. Сначала эти типы из ФБР навешали мне на уши лапши, уж простите за выражение. Теперь вы нас куда-то тащите… Давайте мы вернемся наверх. Как выбраться с базы, мы найдем — там полно брошенной техники, уж что-нибудь движущееся всегда сумеем собрать. Тем более никто не знает — вдруг мы носители вируса? Вы об этом, конечно же, тоже думали, правда?
— Думал, — согласился Гумилев. — Но у меня осталось слишком мало людей. А задание не выполнено.
— А почему вы не спросите, нужно ли мне ваше задание? Нужно ли оно моей жене? Джею? Мидори? У нас с вами общего-то осталось лишь то, что мы оба из России. Поверьте, с Роулинсоном и тем более Мастером у меня свои счеты, но я предпочел бы спокойно уехать отсюда. На Закрытой Территории полно места. В конце концов, мы можем неплохо устроиться на базе и подождать, пока вы вернетесь на щите. Заодно сможем защитить Зону 51 от поползновений парней из Солт-Лейк-Сити…
— У меня слишком мало людей, Ростислав, — снова сказал Гумилев. — А материалы, которые забрал с собой полковник, все-таки не должны попасть к Мастеру.
— Примерно то же самое мне говорили вон те милейшие ребята из ФБР. Только… не обижайтесь, Андрей Львович, но вы же собственными руками отдали полковнику те контейнеры. Знаете, если бы я в свое время не читал о вас в газетах, мог бы подумать, что вы такой же авантюрист, как и Роулинсон. Простите, но я привык все называть своими именами за эти два года, проведенные в аду.
— Ну хорошо, тогда и я буду все называть своими именами. Предлагаю поступить так: девушки пусть остаются здесь и запустят силовую установку, когда мы подадим сигнал…
— Э, нет, Андрей Львович. Мидори и Атика пойдут с нами, — замотал головой Шибанов. — Это не обсуждается.
— Вот как, — усмехнулся Гумилев, отметив про себя, что Ростислав уже не оспаривал тот факт, что ему самому придется идти с Гумилевым. — А если я…
— Ты не понял, брат, — вмешался в разговор подошедший Джей-Ти, устрашающе вращая глазами. — Это наши женщины. Мы за них…
— Погоди, — остановил рэпера Шибанов. — Гумилев прекрасно все понимает. И у него есть две возможности: принять наше предложение — или отказаться. Тогда мы просто уйдем.
Андрей поднял руку, чтобы привычно поскрести подбородок — он всегда так делал в минуты задумчивости. Этот хоккеист, конечно же, был прав. И Андрей чувствовал, что Шибанов не отступится. Если попытаться настоять на своем, возможно, случится конфликт, а конфликты — это то, чего сейчас меньше всего хотелось.
Поэтому Андрей коротко кивнул и бросил:
— Добро. Будь по-вашему.
Грищенко и Решетников, напряженно вслушивающиеся в разговор, с облегчением опустили автоматы. Слегка расслабился и негр, добродушно оскалив белоснежные зубы.
Шибанов и Джей-Ти отошли в сторону.
— Здесь еще какая-то дверь! — крикнул Миллерс, который, оказывается, не только успевал присматривать за агентами ФБР, но и решил проверить пустую будку охраны, темнеющую в конце платформы.
Сами обезоруженные агенты о чем-то совещались, присев на корточки возле носилок с Лобачевским.
— Ну так посмотри, чего там! — отозвался Решетников.
Санич, устроившись прямо на полу и привалившись спиной к стене, уже не дремал, а возился со своим поврежденным титановым коленным суставом, пытаясь вернуть ему подвижность.
Гумилев направился к нему.
— Ну как дела? — спросил он преувеличенно бодрым голосом.
— Хреново дела, Андрей Львович, — виновато развел руками Санич. — Пуля перебила шарнир. Если зафиксировать ногу в выпрямленном положении, скотчем там или бинтами, то идти смогу, но еле-еле… Короче, отвоевался я, похоже.
— Это уж не тебе решать, — твердо произнес Гумилев.
— Двое «трехсотых»[11]— это перебор, — покачал головой Санич. — Вся группа погибнет…
— Андрей Львович, есть две проблемы, — сказал Решетников, подойдя вплотную к Гумилеву.
— Всего две? — невесело усмехнулся Гумилев.
— Во-первых, кого мы все-таки оставим в диспетчерской, чтобы включить питание? — начал Решетников, не обращая внимания на иронию Гумилева.
— А во-вторых?
— Оружие. Точнее, патроны. У нас их осталось слишком мало. Кто знает, что ждет группу в тоннеле? Полоумный доктор намекал на что-то такое…
— Первая проблема — считайте, что и не проблема вовсе, — вдруг улыбнулся Санич. Кряхтя, он поднялся, стараясь не опираться на искалеченную ногу. — Я останусь. Делов-то! Жратвы тут навалом, опасности никакой. Забаррикадируюсь в диспетчерской, попробую отремонтировать сустав, вдруг чего-то да получится… В электропоезде есть устройство связи со станцией, вы же видели пульт. Как только подадите сигнал, я включу питание. А потом, когда все закончится, вы пришлете за мной вертушку.
Андрей сосредоточенно кивнул и молча пожал начальнику службы безопасности руку. Говорить он ничего не стал. Решетников скривился, но тоже промолчал.
Если с первой проблемой вопрос был решен, то как быть со второй, не знал никто. Гумилев велел всем собраться возле Санича, объявил о решении Олега остаться и попросил произвести подсчет боеприпасов. Люди принялись доставать патроны, гранаты, защелкали отсоединяемые магазины штурмовых винтовок.
Миллерс, возившийся в будке охраны, подошел последним. Он некоторое время наблюдал за тем, как идут подсчеты, а потом уверенно бухнул:
— Ни к чему это все…
— То есть? — не понял Решетников.
— Там дверь… — Миллерс мотнул головой в сторону будки. — На ней надпись… «Резервный склад вооружения». Скорее всего, это для группы охраны станции. Мне кажется, сможем открыть.
«Пока нам везет, — подумал Гумилев, следом за остальными устремляясь к будке. — Но бесплатный сыр бывает понятно где. И вообще, все слишком похоже на ловушку. Такую огромную подземную ловушку, в которой все эти люди, и я в том числе, окончим свои дни… Черт, какая дрянь лезет в голову!»
