Глава 4. Смешанные чувства
1
Витя проснулся ближе к вечеру. За окном начинало темнеть. Дверь в палату открылась, свет зажегся, и перед ним предстало ангельское лицо какой-то незнакомой молодой женщины. Черные волосы, затянутые в тугой хвост, обнажали белизну высокого лба. Темно-карие глаза искрили смехом, глядя на Витю. Она показалась ему чуть полноватой в белом больничном одеянии.
– Меня зовут Анна Валентиновна Бронникова, – сказала женщина, рассматривая Витю, – я невропатолог.
– Здравствуйте, – ответил тот, напустив на себя серьезность и вселенскую грусть. – К сожалению, не могу вам ответить тем же…
– Что так?
– Не помню. Ничего не помню. На вокзале, в зале ожидания себя обнаружил. Ни документов, ни денег, ничего. Что до этого было – вообще не помню. А здесь кормят? – спросил Витя, глядя в красивые глаза невропатолога.
– Да, – ответила Анна, – в шесть часов. Сейчас в мое отделение поднимемся, я тебя осмотрю, а там уже и ужин. Годится?
– Конечно. Более чем.
– Ну, пошли тогда. Одевайся и пошли.
Анна проводила его до своего отделения и, указав кивком на дверь в палату, куда ему следовало заселиться, ушла в ординаторскую, сказав, что подойдет через десять минут. Палата, в принципе ничем не отличалась от той, где Витя уже успел отметиться, только две из пяти коек были заняты; одна – средних лет мужчиной, худым, даже скорее жилистым, вторая – мужчиной постарше, импозантно седым, в красивом тренировочном костюме. Витя занял одну из свободных кроватей, поздоровался с соседями и стал вглядываться в окошко, в полумрак больничного дворика.
– Что, сынок, от армии косишь? – спросил седовласый джентльмен в костюме Bosco.
– Не знаю, – ответил Витя, – не помню ни фига. Вокзал, зал ожидания… А что до этого было – не помню.
– Везет тебе! – присоединился к разговору второй пациент, – Мне бы так, очнуться на вокзале и не помнить ничего, а… Ни как завод наш банкротили… Ни как Нинка моя болела… Морды эти наглые, которые управляют страной…
– Дурень! – заорал седовласый. – Зачем это забывать? Это твой опыт! Сокровище! Используй его для своего развития.
– Чего? – вскинулся худой. – Какое развитие в том, что мою Нинку чуть не залечили здесь… Ты, наверное, сволочь олимпийская, наш завод и банкротил!
Седовласый уставился на соседа, не очень, видимо, понимая, как реагировать на такое заявление. Ответил, подумав немножко:
– Я доктор наук вообще-то. Ученый. Где я – и где ваш завод?
Теперь немного задумался второй. В палату зашла Бронникова.
– Пошли, Найденов, – сказала она Вите, – на осмотр.
На все про все ушло полчаса – не больше. Сделали рентген, осмотрели голову на предмет ушибов и травм. Бронникова задала несколько наводящих вопросов:
– Вообще ничего не помнишь? Родился, рос, учился, женился?
– Вообще ничего.
– Профессия, навыки, друзья?
– Нет.
– Что, и Киркорова не помнишь?
– Нет.
– Везет же… – иронично пропела она. И вышла из процедурной, оставив Витю сидеть в одиночестве на белом больничном стуле. Вернулась минут через десять с какими-то карточками. Положив их на стол, снова села напротив Вити и, внимательно посмотрев на него, тихо произнесла:
– Давай так. Я знаю, что ты врешь. Если я работаю врачом небольшой по столичным меркам больницы, это еще не значит, что я – идиотка.
Витя, опешив, смотрел на нее, Анна же продолжала:
– Я была на практике и на повышениях квалификации в лучших медицинских центрах страны. Я видела больных с абсолютной амнезией. Видела частичную. Всяких видела. У всех есть общая черта. Взгляд. У них – другой. Такой не подделать. Опустошенный. Растерянный. Даже Женя Миронов так не сыграет. А ты – артист так себе.
Витя молча надулся.
– Смотри, по правилам больницы, если к нам напрямую обращается такой вот «забывашка», я после медицинских процедур должна пригласить участкового. Он приходит, фиксирует у нас присутствие «потеряшки» и проверяет, нет ли его в списках разыскиваемых людей. Понимаешь?
– Да, – хмуро ответил Витя.
– Отлично. И если ты мне сейчас все как есть не расскажешь, я тебя этому самому участковому и сдам, за вранье. И заметь – без капельки сожаления. Не люблю лгунишек. Понимаешь?
– Да.
– Тогда рассказывай.
Витя вгляделся в лицо Анны. Блефует? Похоже, что нет. Вздохнул и начал рассказ:
