20
Следственная группа капитана Мухина работала во всю. «Рыла» или «копытила» «землю», как говорят на ментовском сленге, в поте лица. Во-первых, установила кое-что интересное, относительно потерпевшего депутата Баринова В.С., нечто несущественное и про Токарева Валериана Дмитриевича. Местный смотрящий и топтуны в курсах не были, но задание получили. По остальным пока только «пробивали». А вот, что касается советника депутата фракции «За единство», Варенцова Павла Георгиевича, узнать особо ничего не удалось, как и относительно ночного «пятна». Потому что…
Варенцов куда-то исчез. Да, испарился. В Госдуме коротко объяснили Мухину: «Понимаете…эээ, господин капитан Мухин, советник депутата Государственной Думы Российской Федерации товарища Суровцев товарищ Варенцов Павел Дмитрич, личность подотчётная только своему депутату, и куда он уехал и на какое время, знать может только его прямой начальник. А его начальник, депутат товарищ Суровцев Геннадий Васильевич, сейчас находится в ответственной зарубежной командировке с высокой правительственной и парламентской делегацией страны. Так что, придётся подождать. Извините». Отбрили, что называется, капитана Мухина просто и незатейливо. Зато по своим каналам майор Цветков разузнал и про Баринова В.С. и про Варенцова П.Г. Это было интересно и важно. Первое. Баринов В.С. работал депутатом уже второй срок потому, что его продвигал и поддерживал не только электорат от далёкой Тувинской республики, но и, главное, опекала братва из Люберецкой ОПГ. А товарища Варенцова П.Г, в свою очередь прикрывала тоже братва, но уже из Ореховской ОПГ. Через депутатов отмывались деньги. Деньги братвы участвовали в инвестициях, вкладывались в строительство, банки, продвигали своих «менеджеров». Братва имела полное представление о состоянии экономик всех регионов и удачно «опережала» действия правительства страны в развитии тех или иных областей экономик. Работали «общаковские» деньги. Среди парламентариев, — и депутат и советник, как и другие их коллеги, — пользовались доверием и уважением. Их фракции, время от времени пополнялись «новыми» членами, привнося с собой существенный финансовый вклад в экономическую и политическую казну своих фракций.
— Интересно, девки пляшут, — воскликнул Алексей Порогов. — Какие плохие дяденьки! А как же честь, совесть, забота о народе, Закон, в конце концов?
— Лёша, детский сад, Закон для них именно там, в заднице. Когда им надо, Закон впереди, когда не надо, он в конце. А честь и совесть, эти понятия в одном таком лице суть несовместные. — Возразил майор. — Они же добились в жизни главного, взошли на Олимп, а там, извините, у них другая задача.
— Понятно. Значит, мочить дяденек в сортире, и все дела.
— Ага, мочить. — Хмыкнул Цветков. — А депутатская неприкосновенность, как тебе? А политические течения? Риторика вообще и ни о чём… Лёша, они же «круглые», со всех сторон защищённые, дела проводят тонко. Часто за гранью фола, но взять их не моги. Не за что. Они всё делают чужими руками. Да и адвокатская, и физическая поддержка у них, извините, не хухры-мухры. Знаешь, как они вооружены и кто их тренирует?
— Догадываюсь.
— Лёха, тут не догадываться нужно, тут противостоять необходимо, грамотно и в полном соответствии. А мы? Вот ты, салага, куришь, дымишь вовсю, трубкой красуешься, значит, ни догнать, ни убежать ты не сможешь. А там, у бандосов, в первом эшелоне в основном спортсмены, бывшие кандидаты в мастера спорта. Кандидаты в мастера, сечёшь? И вооружены они, стервецы, лучше нашего. А стреляют… Это только в кино они палят в молоко, а наши — чётко прицельно. На самом деле, у них мандража нет, а мы боимся в человека попасть…
— В преступника. — Поправил Алексей.
— Да, в преступника. Но у него преимущество, дорогой мой, он стреляет первым. А мы…
— Как положено при задержании: первый выстрел вверх…
— Понятно. Вот тебя, при задержании, и положат.
— Васильич, не накаркай. — Одёрнул Мухин.
— Я же образно. Извини, Лёша. Это про нас всех. Тьфу, тьфу…
— А как надо?
— А надо… А надо как у них там, за границей. При первом же хоть устном, хоть физическом неповиновении, полицейский стреляет первым. И этим всё решает. Он защищён законом. Я был там, на стажировке, в Канаде, видел.
— Ты был?! Интересно, Васильич, расскажи…
— Потом как-нибудь. — Отмахнулся Цветков. — Как поймаем этого, который вазы с картинами увёл, будет время, расскажу. Что там по Токареву, Сергеич, по управляющему?
Разговор перешёл в нужное русло. В кабинете всё так же пахло трубочным табаком, но Порогов уже не курил, сосредоточенно выбивал трубку о край пепельницы. В раздумье морщил лицо. Мухин поднялся из-за стола, подошёл к окну, распахнул створки. Окно открывалось во внутрь, снаружи чернела решётка.
— Сколько раз говорить заму по АХЧ, — в сердцах ругнулся он. — Решётки нужно заменить на распашные. Не дай бог загоримся, в окна не выпрыгнем…
— Чур-чур, Анатолий Сергеевич. Я уже не курю. Видите, бросил. — Вновь улыбаясь, сообщил Порогов, демонстрируя в зубах пустую трубку. — Видите? Кстати, когда у нас там, по графику, тренировочные стрельбы? Расписание около вас там, дядя Вася, посмотрите.
Цветков покосился взглядом на стену.
— Сам и посмотри… дядя Вася, — обиженно пробурчал он.
Порогов ещё шире улыбнулся, отомстил как-никак за салагу…
— Значит, Токарев Валерий Дмитриевич… — погладив себя по короткому белобрысому ёжику, начал Мухин. — 1961-го года рождения, образование высшее, не судим, член КПСС с 1984 года, дважды в прошлом неудачно женат, двое детей: мальчик и девочка, шести и восьми лет, платит алименты, сейчас разведён, предыдущее место работы — старший диспетчер верхнего прокатного стана на бывшем заводе «Серп и молот», характеризуется положительно, ныне, с 1990 года, управляющий жилым поместьем…
— Коттеджем. — Поправил Порогов.
— Да, правильно, Алексей Леонидович, особняком депутата Владислава Семёновича Баринова. Это официально.
— Что-то есть и неофициальное?
— Есть. Он является связным между Бариновым и Шаманом.
— Ух, ты!
— Это точно?
— Да, это установлено.
— И что?
— Есть кое-какие мысли… А что по пятну? — Мухин перевёл взгляд на старшего лейтенанта Порогова.
Порогов пожал плечами.
— Ерунда какая-то. В головном, бывшем орденов Ленина и орденов Трудового Красного знамени Всесоюзном институте лакокрасочным материалов клянутся — я до зама по научно-практической работе дошёл, профессор такой седенький, в очках, моей трубкой заинтересовался, говорит, такие разработки они не ведут, не вели, и в обозримом будущем не собираются. На эти бы работы денег, говорит, хватило. Возможно в закрытой лаборатории где-то что-то коллеги кумекают… Но он не знает. Адрес я взял.
