— Елена, — сказал Роберт, — вы стали еще красивее с тех пор, как я видел вас в прошлый раз!
Хозяйка улыбнулась ему и ответила по-английски:
— Ваши комплименты, как всегда, восхитительны. Я говорила сыну, что если он хочет прослыть обаятельным молодым человеком, то должен брать пример с вас.
Роберт рассмеялся.
Герцог Анджело оказался весьма привлекательным крепким мужчиной средних лет. Ванда подумала, что прежде он бы ей очень понравился. Но теперь это уже не имеет значения.
Хозяева проводили их в огромный, богато украшенный дворец с оригинальным плиточным полом и традиционной обстановкой. Повсюду суетились слуги, расставляя цветы в десятки ваз.
— Как видите, мы готовимся к торжеству, — вздохнул герцог, — и ваш приезд как нельзя кстати.
— Наша дочь завтра выходит замуж, — объяснила герцогиня.
— Боюсь, мы не вовремя приехали. Если бы мы знали... — поспешил было оправдаться Роберт.
— Если бы вы знали, надеюсь, вы бы все равно нас навестили, — перебил его герцог. — Конечно же вы будете присутствовать на свадьбе. Никаких возражений! Это уже решено.
Как и говорил Роберт, дети этой красивой пары взяли все самое лучшее от своих родителей. Старшая дочь, Джинетта, которая и являлась невестой, вся светилась любовью и нежностью, когда говорила о своем женихе.
— Нам с Альберто пришлось долго ждать свадьбы, — призналась она Ванде, — потому что его отец всего лишь барон, а папа сказал, что я не могу выйти замуж за человека незнатного. Но я ответила, что если мой муж хороший человек и я предпочла его другим, значит он самый знатный, каким бы ни был его титул.
— Сначала папа сердился, но я сказала, что никогда не выйду ни за кого другого. Они с мамой знакомили меня со многими претендентами, но я всем отказала, и спустя три года они сдались.
— Три года? — поразилась Ванда. — Вы ждали три года?!
— Si, — сказала Джинетта. — И почти все это время нам не разрешали видеться друг с другом. В конце концов мои родители поняли, что наша любовь достаточно сильна, чтобы преодолеть все препятствия, и дали согласие на наш брак.
Она рассказывала с очаровательной озорной улыбкой.
— И потом, они побоялись, что я останусь старой девой. Моя сестра, Марселла, тоже собралась замуж, а это невозможно, пока я первой не выйду.
Ванда не знала, что сказать. Она благоговела перед силой любви и верности этих молодых венецианцев. Ждать три года и даже не иметь возможности увидеть любимого!
Интересно, а она смогла бы справиться с такими препятствиями? Теперь, наверное, смогла бы, зная, что это тот единственный мужчина, которому она навек отдала свое сердце, и он отдал ей свое. Ради такой любви можно преодолеть все, бросить вызов всему миру и ждать в одиночестве, сколько потребуется.
Она услышала чьи-то шаги на садовой дорожке и подняла голову. Из-за ослепительного солнца она могла видеть только силуэт появившегося в дверном проеме человека, но она знала, что это Роберт. Она бы его где угодно узнала и даже просто почувствовала бы его присутствие.
Вероятно, так бывает, когда это тот, «единственный»...
— Что-то случилось? — спросил он, подходя к девушке.
— Нет, конечно, — ответила она, смутившись.
— У тебя был такой взгляд, будто ты витаешь где-то в ином мире.
— Может, так оно и было.
—Ты мне расскажешь?
Она улыбнулась и покачала головой.
— Нет, не думаю.
— На тебя это не похоже. Ты всегда рассказываешь, о чем думаешь.
— Ну, ты же сам сказал... В ином мире...
Она поспешила прочь, а он, слегка озадаченный, вопросительно смотрел ей вслед.
Сестра Джинетты, Марселла, которая тоже собиралась замуж, познакомила Ванду со своим женихом. Это был высокий надменный, немного замкнутый молодой человек, и Ванде было трудно найти с ним общий язык.
Гораздо проще ей было общаться с энергичным ясноглазым Альберто, который по пятам следовал за своей невестой. Казалось, что эту пару окружает и отделяет от остальных аура любви и радости.
Сын хозяев, Марио, — красивый, элегантный и нервный, как ртуть, был на редкость эгоцентричным молодым человеком, хотя и скрывал это под маской обаяния. За ленчем он сидел рядом с Вандой и рассказывал ей о своих планах стать художником.
— Сегодня днем я поведу вас в свою студию, — сообщил он, не спрашивая, нравится ли ей такая идея.
— Спасибо, — ответила Ванда. Это ее позабавило, поэтому она не обиделась.
Как только ленч закончился, Марио властно взял ее за руку и потащил наверх — туда, где была оборудована его студия. В этой комнате окна выходили на все четыре стороны света, поэтому солнце заливало ее целый день.
— Какое замечательное место! — восторженно воскликнула Ванда, оглядывая помещение.
— Стойте здесь! — вдруг приказал Марио, схватил этюдник и стал быстро делать набросок. — Я хочу нарисовать вас прямо сейчас.
Спустя некоторое время он сказал:
— Ну, хорошо, можете двигаться. Посмотрите на меня. Теперь подойдите ко мне очень медленно... медленнее... да, именно так.
Он снова принялся рисовать. Наконец он показал ей оба наброска, которые сделал всего за несколько минут. Ванда увидела, что он действительно очень талантлив. Рисунок, изображавший ее в полный рост, был полон жизни и удивительного сходства с оригиналом.
—Я сохраню их, — заявил Марио, — и тогда смогу любоваться вашей красотой, когда захочу.
— Спасибо, сэр, вы очень добры, — ответила она, стараясь тактично охладить его пыл.
— Это так вы принимаете комплимент по поводу вашей красоты? Или вы их уже столько раз слышали, что даже пресытились ими?
—Думаю, ни одна женщина не может пресытиться комплиментами, — ответила Ванда, — но было бы глупо принимать их всерьез.
— Но вы должны понимать, насколько вы прекрасны, — настойчиво возразил он. — И вы должны знать, что я у ваших ног.
— Нет, этого я не понимаю и не желаю знать, — беззаботно ответила девушка.
— О, вы мастерица соблазнения.
— Вовсе нет.
—Женщина с такой внешностью не может не знать, что при одном взгляде на нее мужчина начинает мечтать о том, чтобы добиться ее расположения и даже физической близости.
—Думаю, вам лучше и не пытаться, — твердо сказала Ванда.
— Но вы вдохновляете меня! Вполне естественно, что я хочу поцеловать вас, а потом...
Теперь она пожалела, что пришла в студию этого самоуверенного юнца. Если она и хотела бы кого-то поцеловать, то уж точно не его.
—Я думаю, мне пора, — сказала она, поворачиваясь к двери.
