Книга Магнолии, девушка, солнце… - Татьяна Тронина

Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 75

– Ты опять?

– Опять! – тряхнул он головой. – К чему все это трепыхание, называемое жизнью? Люди мечутся – покупают, продают, сходятся, расходятся, учатся, работают, интриги плетут, как будто смерти нет, как будто все они бессмертные!

– А что надо делать?

– Я не знаю! – с тоскливым раздражением воскликнул Виталик. – Я тут давеча сдуру брякнул: «Климовна, чего глаза портишь – ведь все равно твой бисер на помойку выбросят, как помрешь!» Она аж затряслась вся, обозвала меня нехорошим словом.

– И правильно обозвала! Разве было бы лучше, если б она сидела целыми сутками, сложив ручки, и думала только о смерти?..

Пена внезапно поднялась шапкой и с шипением стала стекать по облупленным бокам кастрюли. Виталик не шелохнулся, и тогда Марусе пришлось поспешно убавить огонь.

– Вот ты, Манюня, конкретно ты – счастлива?

Она улыбнулась:

– Да-а…

– И ты не думаешь о том, что рано или поздно твое счастье кончится?

– А почему это оно должно кончаться? – обиделась Маруся.

– Да потому, что в этом мире все настолько ненадежно и шатко, что ни на что надеяться нельзя! – с досадой заявил Виталик и опять почесал живот с круглым, вывернутым наружу пупком.

– И что ж мне теперь – сидеть и тоске предаваться, как ты? Ну, пускай, все конечно, все ненадежно, но я хоть одному дню, но порадуюсь! – упрямо возразила Маруся. – Вон мотылек… – Она указала на ночную бабочку, бившуюся в окно. – У него и жизни-то – всего день! Но он все равно что-то делает, выполняет какую-то программу…

– Вот именно – программу! – Виталик поскреб теперь уже поясницу. – А я человек, я понимаю, что программу в меня вложили, а на самом деле – ничего нет. Ничего! Холодным разумом оцениваю действительность – суета сует и томленье духа!

– Что же делать?

– Я же говорю – не знаю. Иногда думаю – лучше бы вообще не рождаться… И зачем я родился, а? Чтобы с муками, страданиями, постоянно преодолевая какие-то препятствия, оттрубить свой срок на земле и уйти в могилу? Зачем начинать, если конец давно известен?!

– Виталька, не надо… По сути, ты прав, но если обо всем этом думать, то можно с ума сойти! – умоляюще протянула к нему руки Маруся.

– Я не хочу умирать. Есть только единственный выход, чтобы избежать этого, – не рождаться, – мрачно вещал Виталик. – Но мне не повезло – я все-таки появился на свет божий и теперь вынужден испить эту чашу до конца. А зачем? Господи, зачем? Я не вижу никакого смысла в этой жизни! Я, словно осел какой, тащу на себе груз, не в силах сбросить его!

Маруся ушла к себе в комнату. Ей было не по себе – и от встречи со своим «турецким кошмаром», и от мрачных Виталиковых монологов… Она набрала на мобильном номер Арсения.

– Алло! – весело отозвался тот. У Маруси моментально потеплело на душе.

– Сенечка, я у себя! Так что не жди меня сегодня, я завтра приеду!

– Ну-у… – огорченно запыхтел тот. – Тогда я к тебе приеду!

Он не мог без нее, совершенно не мог. Даже одна ночь врозь была для Арсения Бережного катастрофой.

– А что за шум там? Ты где, на работе?

– Нет, мы уже закончили, посидим полчасика с ребятами в кафешке – это неподалеку от метро «Парк культуры»… Ты не против?

– Да ради бога! – великодушно ответила Маруся.

– Спасибо, Марусечка! Я тогда позвоню тебе перед выходом!

– Хорошо. Пока!

Она нажала на кнопку «отбоя». Вышла в коридор с электрическим чайником, чтобы набрать на кухне воды. Из комнаты Алевтины Климовны неслось:

– …в устойчивую теплую погоду плоды и ягоды сушат на солнце. Их размещают на листах фанеры или картона и ежедневно переворачивают, чтобы не прилипали друг к другу. При этом их следует прикрывать марлей, а на ночь убирать, чтобы они не вымокли от росы…

Маруся замерла, прислушиваясь. «Надо же, сколько возни! – машинально подумала она. – Переворачивать эти плоды с ягодами каждый день, на ночь в дом затаскивать…»

– …другой более удобный и быстрый способ – русская печь. В печи устанавливают эмалированный противень, на который насыпают плоды или ягоды. То же самое горожане могут сделать в духовке с приоткрытой дверцей! А теперь поговорим об использовании консервантов. Отличным природным консервантом является солодка голая, то есть лакрица. Солодка голая – многолетнее травянистое растение из семейства бобовых…

– Тьфу ты! – услышала Маруся раздраженный голос Алевтины Климовны. – Будут они мне про дрянь всякую рассказывать!

Она щелкнула пультом. «Ну как же, солодка-то – голая!» – усмехнулась Маруся. Телевизор замогильным голосом принялся вещать:

– …Анима Мунди в переводе с латыни означает буквально – «Мировая Душа». Понимается в своем высшем аспекте как Нирвана, в низшем – как астральный свет. Анима Мунди – это субстанция, которая проникает и пропитывает все, включая все семь планов чувствования и сознания, одушевляя и наполняя их своим трансцендентным сознанием…

Судя по всему, Алевтина Климовна прилежно слушала все эти мудреные рассуждения. «Анима… аниматор», – пробормотала Маруся. Ей снова стало как-то не по себе.

– Алевтина Климовна, к вам можно? – крикнула она, поставив чайник прямо на пол.

– Маруся, заходи…

Вся комната у соседки была завешана картинами, вышитыми из бисера. Цветы, цветы, цветы…

– Виталий совсем распоясался, – сообщила ехидно Алевтина. – Тебе повезло, что ты здесь не живешь! Давеча такое отмочил…

– Алевтина Климовна, он несчастный человек…

– Ирод он, вот кто! – Соседка щелкнула ножницами, склонившись над очередной картиной, и серебряная цепочка у ее щек возмущенно затрепетала.

– Не обращайте внимания.

– Я тебе вот что скажу, Маруся. Все мужики – сволочи. Да! Никому нельзя верить. Слава богу, что я одна и никто мне нервы не мотает. А то сидел бы сейчас рядом какой дурак, изводил меня всякими глупостями… – Алевтина сделала звук у телевизора потише, повернулась к ней всем корпусом. – Ты знаешь, Маруся, я ведь очень рада, что смогла избежать уз брака!

– Неужели? – вздохнула Маруся.

– Клянусь! – Алевтина перекрестилась рукой, в которой были зажаты ножницы. – А ведь тогда, тридцать лет назад, рыдала, удавиться хотела! Какая ж я была дурочка… Если б я была замужем, то, может, давно бы в могиле уже лежала! Эти мужики, они так допечь могут…

– Ну, не все они плохие… – попыталась возразить Маруся.

– А ты вспомни-то этого, первого своего, как его там… Евгения! Что, скажешь – он хорошим мужем был?

Во-от! Я теперь думаю – с Модестом у меня бы тоже ничего не получилось.

Историю про Модеста Павловича Фокина Маруся слышала раз сто, не меньше, но сейчас она прилежно сидела возле Алевтины – так ей не хотелось оставаться одной в комнате.

Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 75