До номера они с Аланом дошли молча. Энн отчаянно пыталась усмирить бушующие в душе страсти и притворялась, будто думает о чем-то постороннем, но подозревала, что плохо с этим справляется.
Они вошли в номер и остановились друг против друга в небольшом холле у огромного зеркала на стене. Энн смотрела Алану куда-то в грудь и боялась дышать. Так прошло несколько секунд, а может, минут — она в этот момент словно утратила ощущение времени. Но вот Алан медленно положил руки ей на талию…
Последовал настолько безудержно-страстный поцелуй, что Энн показалось, она лишается способности говорить, слышать, думать. Когда Алан прервал поцелуй и, взяв за руку, повел ее в гостиную, потерявшаяся в море ошеломляюще сладостных ощущений, она не могла определить, день сейчас или ночь, во сне происходят с ней все эти невероятные вещи или наяву.
— Ты сладкая как конфета, Энн, — прошептал Алан, усадив ее на диван и опустившись с ней рядом. — И опьяняешь, как дорогое хорошо выдержанное вино…
Энн посмотрела на него затуманенным взглядом. Разгоряченный поцелуем, Алан тоже выглядел не так, как всегда: его глаза стали графитово-черными и светились изнутри каким-то новым колдовским светом, губы повлажнели и сделались ярче.
Не подчиняясь указаниям разума, действуя исключительно по велению эмоций, Энн опять прильнула к его губам.
Этот их поцелуй продолжался недолго. Через несколько секунд в дверь постучали.
Испуганно отпрянув от Алана и почему-то чувствуя себя злостной правонарушительницей, Энн соскочила с дивана и быстро удалилась в свою комнату.
Она дышала тяжело и прерывисто, а сердце почему-то стучало теперь где-то в висках. От возбуждения и потрясения — никогда раньше поцелуи так на нее не действовали, — ее голова шла кругом, а очертания предметов расплывались перед глазами.
Энн не слышала, как открылась дверь, как человек поздоровался в холле с Аланом, как Алан попросил пронести ужин в гостиную, потом произнес слова благодарности. Как вновь распахнулась и затворилась дверь. Все эти несколько минут она просидела на кровати, погруженная в блаженную истому. Заставил ее вернуться в реальность тихий стук в дверь.
— Энн, — позвал Алан, — принесли ужин.
Она поднялась с кровати, рассеянно провела руками по лицу и волосам, покачала головой и глубоко вздохнула.
— Да-да. Сейчас приду.
Возвращаясь мыслями к событиям этого вечера впоследствии, она никак не могла выстроить их в последовательную цепочку. Вспоминала лишь, что несколько раз погружалась в состояние абсолютного счастья и полностью утрачивала контроль над происходящим. В промежутках между этими состояниями она частично приходила в себя, оглядывалась по сторонам, видела разбросанную по полу одежду, откупоренную бутылку, улыбавшегося Алана…
Они выпивали еще вина, ели и вдруг опять оказывались в объятиях друг друга… И очередная волна чувственного удовольствия накрывала их с головой.
Ей вспоминались тяжелые вздохи, собственные стоны, сдавленный шепот Алана, его ласковые слова, и она как будто вновь погружалась в хмельной омут беспредельного блаженства…
— С добрым утром, малышка, — услышала Энн, приоткрыв глаза.
Голос был до боли знакомый, но она точно знала, что это не Рейнолд. Прощаться со сном очень не хотелось, ведь ей снилось что-то чудесное.
Лениво потянувшись, она опять закрыла глаза и тут почувствовала нежное прикосновение чьей-то теплой руки к своему плечу.
Она вздрогнула, распахнула глаза и увидела склонившегося над ней Алана. Его волосы были непривычно взъерошены, глаза сияли, лицо выражало полное довольство. На мускулистых загорелых плечах играл лившийся сквозь окна с тонкими белыми занавесками свет утреннего солнца.
Энн, только сейчас вспомнившая, что находится вместе с Аланом на Ниагаре, резко приподнялась на локтях и осмотрела комнату.
Алан тихо засмеялся и сел лицом к ней.
— До спален мы вчера так и не дошли. Уснули в гостиной, — произнес он, отвечая на ее безмолвный вопрос.
— А?.. — Энн озадаченно оглядела простыню, накрывавшую ее до плеч.
— Это я принес ночью подушки и простыни, — догадавшись, что вызвало ее недоумение, объяснил Алан. — Неужели не помнишь?
Энн покачала головой.
— Не помню. Наверное, выпила слишком много вина. — Она повернула голову и посмотрела на бутылку на столе, опустошенную лишь на четверть. — Или… — Ее голос оборвался.
— Или? — спросил Алан, шире и счастливее улыбаясь.
— Или слишком увлеклась чем-то другим, — пробормотала Энн.
— Может, кем-то другим? — спросил Алан, и его глаза озорно блеснули, а уголки губ стали медленно расползаться в стороны.
Энн, покраснев, тоже заулыбалась, схватила лежавшую рядом подушку и запустила в него.
Алан, разразившись веселым смехом, упал боком на диван, изображая, что сражен наповал. Но тут же резко поднялся и бросил только что поваливший его «снаряд» обратно в Энн.
Она взвизгнула, перевела дыхание, вцепилась в подушку обеими руками и опять швырнула ее в Алана. Тот ловко увернулся, торжествующе рассмеялся и в это мгновение получил по голове второй подушкой, а Энн, обрадовавшись своей удаче, победно захлопала в ладоши.
— Ах ты мой маленький снайпер! — Алан с шутливой яростью отшвырнул подушку, наклонился к Энн и схватил руками за шею, якобы намереваясь задушить.
Энн уперлась ладонями ему в грудь, закрутила головой.
— Пусти! — закричала она, хохоча.
— Не дождешься! — прорычал Алан, еле удерживаясь, чтобы опять не рассмеяться. — Теперь ты у меня в плену и ответишь за все свои злодеяния.
Он нагнул голову ниже, их взгляды встретились, а губы, как по какой-то беззвучной команде, с жадностью потянулись друг к другу.
Алан разжал руки, сорвал с Энн простыню и принялся гладить горячими умелыми ладонями ее плечи, грудь, ласкать затвердевшие соски. Она запустила пальцы в его густые волосы, словно боясь, что он вдруг перестанет ее целовать…
По прошествии часа, вспотевшие и изможденные, они лежали, держась за руки и тяжело дыша.
— Который час? — хрипловатым голосом спросила Энн.
— Половина двенадцатого, — пробормотал Алан, приподняв голову и посмотрев на стоящие на телевизоре электронные часы со светящимися зелеными цифрами.
— Ничего себе! А мы до сих пор в постели!
— Ну и что? Ведь сегодня воскресенье. И потом, мы с тобой приехали сюда специально, чтобы отдохнуть.
— А как же подземелье? — спросила Энн, поднимая голову и глядя на Алана. — Ты сказал, что хочешь туда спуститься.
— Во-первых, попасть в подземелье я не жажду, упомянул о нем просто так, строя на этот уикенд предварительные планы. Во-вторых, времени у нас еще предостаточно. В-третьих… — Он придвинулся ближе к Энн и чмокнул ее в плечо. — В-третьих, я с огромным удовольствием до самого вечера пролежал бы с тобой на этом вот диване.
