Когда она наконец спустилась, в элегантной гостиной уже был накрыт стол для кофе. Развлекая Алана, Ник был сама непринужденность. Теперь же казался воплощением холода и отчужденности. И нервное напряжение Пенни достигло предела. Значит, Ник принял существование своего ребенка. Но это вовсе не означает, что он доволен тем, что жена, с которой собирался развестись, сделала его отцом. И если Ник намерен наброситься на нее с обвинениями, то лучше уж пройти через это как можно скорее.
– Итак? – без обиняков спросила Пенни, предоставляя ему такую возможность.
– Кофе… – ровным тоном предложил Ник.
– Когда я нервничаю, меня тошнит от кофе!
Ник наполнил себе чашку с хладнокровием, от которого Пенни едва не заскрежетала зубами.
– Давай, скажи это! – поторопила она его.
Ник вежливо приподнял бровь.
– Что ты ожидаешь от меня услышать?
Пенни нетерпеливо всплеснула руками, и браслеты на ее запястьях зазвенели.
– Если бы я не забралась к тебе в постель, ты не был бы сейчас отцом!
– Я понимал, что делаю, мой ангел.
Пенни озадаченно уставилась на него.
– Ты заметила, чтобы я сопротивлялся? – сухо спросил Ник.
К ее щекам прилило тепло.
– Разумеется, нет, – ответил сам себе Ник. – Я испытывал слишком сильное удовольствие, чтобы остановиться… И я не позаботился о том, чтобы предохранить тебя от беременности. Вся ответственность за зачатие этого ребенка, несомненно, лежит на мне.
Самообладание Ника обескуражило Пенни не меньше, чем его слова.
– Тебе ни к чему брать вину на себя, – начала она со своей обычной прямотой. – Я знала…
– Ничего ты не знала, – с нажимом проговорил Ник, скривив чувственный рот. – Разве не в этом все дело?
Действительно в ночь, когда был зачат Алан, ее знания ограничивались лишь цветочками и пчелками. Неусыпное наблюдение Люси в сочетании с суровыми условиями школы-интерната не давало ей возможности обрести какой-либо личный опыт. Она была совершенно не готова к тому восхитительному потрясению, которое испытала, оказавшись в постели со взрослым мужчиной, способным доставить ей наивысшее удовольствие.
Ник встал, чтобы взять свидетельство о рождении с внушительной каминной доски. Хотя он один мог положить его туда, Ник как зачарованный принялся изучать документ снова.
– Алан Блейн, – мягко произнес он. – Мой сын, который конечно же будет расти и воспитываться здесь, в родном доме.
Ник, в эффектной позе стоявший у камина, был очень спокоен. Однако Пенни застало врасплох это уверенное заявление.
– О чем ты говоришь?
– Думаю, тебе стоит присесть и выпить кофе. Это лихорадочное хождение взад и вперед доведет тебя до головокружения.
Пенни стиснула руки.
– Я не хочу садиться!
– А я не хочу судиться с тобой. Но если ты будешь настаивать, то наверняка проиграешь тяжбу, – предупредил ее Ник.
В глазах Пенни вспыхнула обида.
– Вот как? Через пять минут после того, как обнаружил, что являешься отцом, ты начинаешь делать возмутительные заявления и апеллировать к закону?
– И должен добавить, что закон будет на моей стороне, – холодно произнес Ник.
У Пенни мурашки побежали по спине.
– Что ты пытаешься мне сказать?
– Что описания обстановки, в которой моему сыну приходится жить в Гринич виллидж, будет достаточно, чтобы склонить судей на мою сторону.
– Ты угрожаешь мне… – произнесла Пенни, побледнев.
– Ты потрясена, – заметил Ник. – Почему? Ведь малыш имеет больше прав на доброе отношение, чем ты, мой ангел.
– Ты угрожаешь мне… – ошеломленно повторила Пенни.
– У тебя нет ни единого шанса забрать Алана отсюда и увезти с собой в Нью-Йорк! – заявил Ник.
– Ты не можешь…
– Перестань! Мне могут не нравиться методы, которыми я достигну желаемого, но я применю их, – спокойно заверил ее Ник. – Ты приняла несколько необдуманных решений после рождения ребенка…
– Например? – выпалила Пенни, с каждым его словом все больше и больше впадая в панику.
– Несмотря на то, что жила за чертой бедности, ты не сообщила мне о его рождении и не попросила финансовой помощи. – Ник бросил на нее неодобрительный взгляд. – Пытаясь вырастить нашего сына в неподобающих условиях и в то же время отказывая мне в отцовских правах, ты вела себя не как зрелая и ответственная мать.
Губы Пенни недоверчиво приоткрылись. Ник прищурился и вытянул руку в насмешливом и презрительном жесте.
– Не думаю, что было бы честным осуждать девчонку, которой ты была, когда ребенок родился. Но ты должна понимать, что в споре об опеке тебя будут сравнивать со мной, а даже злейший враг не назовет меня незрелым и безответственным.
Это звучало ужасающе убедительно. К тому времени, когда завершил свою речь, Ник успел безумно перепугать Пенни. Споры об опеке? Никаких сомнений в том, что перевесит на весах закона – его богатство, могущество, респектабельность или ее нищета и неприкаянность, – не было.
– Ничего не понимаю… – Пенни пыталась взять себя в руки. – Едва ты выяснил, что Алан твой сын, как немедленно стал угрожать мне отобрать его…
– Нет, это не входит ни в мои желания, ни в мои намерения. Но ирония заключается в том, что именно так собиралась поступить ты, – спокойно произнес Ник. – Неужели ожидала, что я запрыгаю от радости, услышав, как ты тоскуешь по дому и рассуждаешь вслух о возвращении в Нью-Йорк?
Пенни смущенно отвела взгляд.
– Нет… но… Хорошо, возможно, это была угроза, – вполголоса пробормотала она.
– Спасибо за признание. Но хотя ты и сообщила мне, что Алан мой сын, похоже, ты не имеешь ни малейшего представления о том, насколько это меняет наши жизни.
– Но почему что-то должно меняться? – спросила Пенни. – Пожалуйста, встречайся с ним сколько угодно…
– Будь добра, объясни, почему ты не можешь поверить в то, что мой сын не менее желанен для меня, чем для тебя? – спросил Ник, казалось, с искренним непониманием.
– Разве я могла подумать, что тебя обрадует результат нашего дурацкого брака? Я полагала, ты придешь в ярость, узнав о моей беременности! Потребуешь, чтобы я прервала ее! Я считала, ты разозлишься на меня за то, что я создала непредвиденные проблемы!
– И ты сделала самые дикие выводы и действительно создала огромные непредвиденные проблемы, поступив в высшей степени бессмысленно, – со странной полуулыбкой признал Пик. – Впрочем, все, что ты делаешь, кажется мне бессмысленным, так что это не имеет значения. Имеет значение то, что ты, похоже, очень расстроена.
Пенни проглотила рыдание, готовое вырваться наружу.
