Книга Большой погром - Василий Сахаров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 100
– Как я доберусь в земли язычников?
– Корабли венедов перекрыли Ла-Манш. Ты доберёшься до Кале, где тебя будет ожидать судно, и выйдешь в море. Потом сдашься варягам.
– А если совершить путешествие по суше?
– Не получится, – покачал головой де Корентин. – Германцы контролируют все дороги и проверяют каждого путешественника.
– Даже дворян?
– Людей благородной крови в особенности.
– Они опасаются славянских лазутчиков?
– Да.
– У меня будет какое-то послание к венедским вождям?
– Сейчас нет.
– А как же я докажу, что являюсь посланником короля?
– Никак. Вся надежда на то, что ты лично встретишься с Вадимом Соколом. Он тебя знает и должен поверить, что перед ним не пустышка.
– Так-так, – кивнул Роберт. – А что я должен ему сказать или передать?
– Главная мысль, которую ты обязан донести до Вадима, что король Людовик – жертва обстоятельств. Он не желает воевать с венедами, ибо наша казна пуста, мы потеряли много воинов и у Франции нет интересов на севере. Но он пойдёт в поход, если его позовут. Уверенности в победе Христова воинства у нас нет, и в ходе войны, которую всё равно развяжут папа римский и германцы, королевские войска не будут проявлять усердие. А чтобы венедам легче было одолеть своих врагов, мы намерены делиться с ними военными планами. Но не со всеми венедскими князьями и вождями, а только с Вадимом Соколом. Насколько я понял, он человек непростой, хитрый и расчётливый. Поэтому извлечёт выгоду из нашего сотрудничества, и главные удары венедов обрушатся на других крестоносцев, а мы останемся в стороне. Скажи ему, Роберт, что ты – лишь первая ласточка, и если удастся договориться с венедами, можно будет отправить более представительное посольство. На этот раз с верительными грамотами.
– Сомневаюсь, что Сокол станет с нами дружбу водить. Очень уж он нас не любит.
– А ты не сомневайся. Ему не впервой с христианами дружбу водить. В Ла-Манше не только венеды, но и датчане под языческими флагами. Они заключили с Вадимом тайное соглашение и грабят христиан, а поймать их за руку не получается. Мне это достоверно известно.
Рыцарь молчал, обдумывая слова де Корентина, и королевский телохранитель поторопил его:
– Тебя что-то смущает?
Де Ге поймал взгляд командира и спросил:
– Кто будет знать о моей миссии?
– Король, я и аббат Сугерий.
– Сугерий? – удивился Роберт. – Священнослужитель?
– Аббат не только Христов служитель, но и франк. Ему Крестовый поход тоже не нужен. По крайней мере, против венедов. Знаешь, что он недавно на проповеди сказал?
– Откуда? – пожал плечами рыцарь. – Я ведь из провинции приехал.
Де Корентин наморщил лоб, вспоминая речь Сугерия в аббатстве Сен-Дени, и стал её цитировать:
– «Венеды, у коих я был в плену, не ведая закона Божия, не убивают единоверных своих, не грабят, не обманывают, не клевещут, не воруют, и никто из них не утаит вещи ближнего своего. Однако если кого из них постигнет беда, его выкупают и дают ему денег, чтобы он мог заниматься своим ремеслом, а найденные вещи объявляют на торгу. А мы, христиане, крещённые во имя Бога и постоянно слыша Его заповеди, исполнены неправды, зависти и немилосердия. Опомнитесь, люди! Своих же братьев грабим, убиваем, продаём в рабство и обижаем. А если можно было бы, то съели бы друг друга, да Бог бережёт. Вельможа или простой человек, всякий руководится корыстными расчётами, придумывая, как бы кого обмануть». – Закончив, де Корентин посмотрел на Роберта. – Каково?
– Сильно сказано, – восхитился рыцарь.
– То-то же. Какие у тебя ещё вопросы?
Беседа продолжилась, и верные слуги дома Капетингов общались до самого утра. Потом расстались. Леон де Корентин покинул дом горбуна через подземный ход, а Роберт де Ге через дверь и сразу направился в Кале. Через трое суток на утлом судёнышке он вышел в море и вскоре был перехвачен кораблём варягов. После чего, на его счастье, он смог поговорить с Ранко Самородом, который сразу понял, кто перед ним, и немедленно отправил франка в Рарог.
Рарог. Лето 6658 от С. М. З. X.
День не задался с самого утра.
Вечером я читал старые книги и делал пометки в дневнике. Увлёкся и засиделся допоздна, поэтому заночевал в кабинете. А когда проснулся и спустился к завтраку, Нерейд закатила скандал. Я не скрывал от своих женщин, что женился в третий раз и в степи меня ждёт молодая красивая девушка. По местным меркам, в этом нет ничего необычного или греховного. Сколько мужчина может и хочет содержать жён, столько и есть. Нерейд и Дарье это, как я уже говорил, не нравилось, но они смирились. По крайней мере, мне так казалось, и гневные выкрики супруги, которая обычно вела себя весьма сдержанно, а теперь обвинила меня в безразличии к семье, стали неожиданностью.
Ругаться не хотелось, и ударить мать своих детей, дабы вправить ей мозги, я не мог. Воспитание не позволяло. Поэтому покинул стол и вышел во двор. Нерейд успокоится, тогда с ней можно будет поговорить. Но вскоре я о ней забыл, ибо меня ожидали неприятные вести. Не одна и не две, а целых пять.
Кузнецы и литейщики сделали первую пушку. Пока ещё примитивную. Древесный ствол стянули металлическими полосами, склепав их. И, не поставив меня в известность (видимо, хотели получить какой-то результат и только потом похвалиться), произвели пробный выстрел. Пороха забили немного, и каменное ядро весом в двадцать килограммов шлёпнулось в десяти метрах от орудия. Сразу забили второе ядро, увеличили количество пороха и переборщили. Пушку разорвало, и четыре испытателя – три кузнеца и один литейщик – получили тяжёлые ранения. Наверное, выживут, но здоровья они себе поубавили, и работы по созданию полноценной пушки замедлятся.
Следующая новость из Европы, от датского купца Маргада Бьярниссона, который занимался перепродажей бумаги из Рарога. Недавно он был в Бремене и стал свидетелем публичной казни. Германцы сжигали на кострах пленных славян, пятерых бывалых воинов и двух молодых. Судя по подробным описаниям купца, это были диверсанты Доброги и мои вароги, которые отправились в рейд вместе с ними. Католики, будь они неладны, всё-таки смогли обнаружить отборных венедских воинов, окружить и даже захватить некоторых в плен. А что с ними творили в темницах бременского архиепископа – понятно. Не пирогами кормили и пивом поили, не душеспасительные беседы вели, а пытали и калечили. Муки воины претерпели ужасные, это точно. Но самое плохое, что германцы, скорее всего, смогли развязать им язык. Нет таких людей, которые не ломаются. Не бывает. И если палач не смог разговорить пленника, то это всего лишь показатель его непрофессионализма. Именно поэтому все вароги, оказавшись перед выбором, шли на смерть. А тем парням, которые заживо сгорели на площади Бремена, не повезло. Они не смогли погибнуть или их захватили врасплох.
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 100
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Большой погром - Василий Сахаров», после закрытия браузера.