Книга Ешь правильно, беги быстро. Правила жизни сверхмарафонца - Стивен Фридман

Снег. Солнце. Камни. Небо.

Он делал то, что он знал и умел.

Сейчас. Просто так, потому что мог.

Джеймс Гэлвин

Книг на тему «Как стать чемпионом в беге на 100 миль» нет. Я это знаю, потому что сам их искал. А интернет в то время только появился. В общем, мне пришлось заниматься планированием своей подготовки самостоятельно.

Во-первых, в конце апреля мы с Леа переехали в Сиэтл: мне предложили работу в магазине FootZone. С его владельцем сверхмарафонцем Скоттом Маккабри я познакомился в 1997 году на забеге на 50 км Cle Elum Ridge, когда проходил интернатуру в Сиэтле. Всему, чему можно было научиться у снежных троп и холодных ночей, я уже научился. Теперь, чтобы участвовать в Western States, мне нужны были горы.

И, во-вторых, я рассчитывал на тренерскую помощь со стороны бегунов старшего поколения.

Когда в 1992 году Артур Ньютон решил бежать Comrades Marathon в Южной Африке (на самом деле протяженностью в 55 миль), ему было 38 лет. Физическая форма Ньютона была отнюдь не блестящей, он прекрасно понимал, что соревноваться придется с молодыми спортсменами, бегающими гораздо быстрее его. Но то ли Ньютон не видел для себя другого выхода, то ли знал, что делал, он тренировался по неслыханной по тем временам программе, включавшей в себя ежедневные забеги на 10 миль. После Comrades Marathon он выиграл еще пять марафонов, установил мировые рекорды на дистанциях 30, 35, 40, 45, 50 и 100 миль. Этого человека можно считать «отцом» концепции тренировок, основанных на медленных длительных пробежках. Ньютон также считается первопроходцем в вопросах правильного питания на длинных дистанциях; многие утверждали, что он даже изобрел некий «чудесный эликсир» (на самом деле это был лимонад с солью).

Но на сверхдлинных дистанциях лимонада вряд ли будет достаточно. И я обратился к опыту Перси Черутти из Австралии, одной из самых невероятных фигур в пантеоне сверхмарафонцев, менеджера магазина одежды и сторонника питания натуральными продуктами.

В 1939 году в возрасте сорока трех лет Черутти пережил нервный срыв. После того как врачи пообещали, что жить ему осталась пара лет, Перси перешел на строгую диету, стал регулярно тренироваться и исповедовать философию, которую называл «стотанской» – производным от слов «стоик» и «спартанец». Он утверждал, что спортсмен должен проявлять «твердость, жесткость характера и непоколебимую веру в свои принципы», но при этом принять «концепции диеты, философии, интеллектуального и культурного развития». Черутти утверждал, что «личностный рост возможен только за пределами зоны комфорта».

Черутти следовал определенной концепции отдыха и восстановления (а прожил он в итоге до восьмидесяти лет). Тренировкам по секундомеру предпочитал интуитивный подход, основанный на личном опыте. Он занимался скоростной работой на песчаных дюнах, тяжелой атлетикой, йогой, придерживался строгой диеты, основу которой составляли сырые овощи, фрукты и цельнозерновые продукты, изучал способы бега различных животных. Он также советовал не запивать еду водой и не общаться после полуночи. Его «протеже» Херберт Эллиот, знаменитый бегун на средние дистанции в 1950-е годы, называл «стотанские» тренировки «прекрасными и болезненными… основанными на концептуальной философии и подходе “стремиться к личностному росту, становиться добрее, расширять свои горизонты, становиться лучше”».

И Ньютон, и Черутти в своих тренировках следовали нетрадиционным подходам: Ньютон делал упор на длинные пробежки, Черутти – на все без исключения аспекты жизни, в том числе на тренировки на испытание выносливости. Возможно, мое детство могло показаться кому-нибудь необычным в общепринятом смысле, но мое поведение всегда оставалось предельно традиционным. Большую часть жизни я был «послушным сыном» и не только не пресекал черту моральных норм, установленную родителями, учителями, начальниками и тренерами, – я даже близко не подходил к ней. Поэтому меня очень интересовали такие необычные люди, как Ньютон и Черутти, ведь они раздвигали общепринятые рамки обыденного.

Меня восхищали такие бегуны, как Дасти. Я учился у людей из другой эпохи, в свое время преодолевших границы, считавшиеся до этого недостижимыми. И был еще один человек, которому я благодарен за то, что он заставил меня сделать больше, чем казалось возможным, – Чак Джонс. Он был моим кумиром на Western States.

Джонс начал бегать на 50 миль в 1985-м. А в 1986-м поразил тогда еще немногочисленную группу сверхмарафонцев тем, что выиграл Western States, чем немало огорчил владельца фисташковой плантации пастора Церкви Бога Джима Кинга Джонса, который ради участия в Western States каждую неделю пробегал по 200 миль (обычно в то время пробегали по 120–140 миль в неделю). Однажды на Western States на особенно крутом подъеме к Чаку Джонсу подбежал журналист из ABC и спросил: «Как вам удается постоянно улыбаться – с того момента, как мы начали вас снимать, улыбка не сходит с вашего лица». Не сбиваясь с темпа, Джонс ответил: «Я просто люблю бегать».

Чак родился в семье, где было четырнадцать детей, тринадцатым по счету. Он не мог играть в командные игры – его мать не могла позволить себе оплачивать униформу и поездки на тренировки. (Когда Чаку было четыре с половиной года, их отец покончил жизнь самоубийством). Чак играл на барабане, с шестнадцати лет занимался трансцендентальной медитацией, а к двадцати годам увлекся спортивной ходьбой. Чтобы минимизировать время восстановления, Джонс исключил из рациона кофеин, курение и мясо, причем одновременно. И это помогло.