Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 73
Но он избегал ночевать в мягкой широкой постели; брал напрокат автомобили и уезжал кататься. В Италии он ел карпаччо[64]и каннелони,[65]запивая кушанья сухими сицилийскими винами. В Лиссабоне пил пиво с виноградными улитками, наблюдая, как солнце тонет в Атлантическом океане. Он чувствовал себя полководцем, выигравшим сражение, но проигравшим войну. Карл Честер молился в Ватикане, смотрел на античные развалины Рима и скользил по венецианским каналам на гондолах. Будучи в Португалии, он нанимал катер и носился, едва не взлетая над волнами, вычерчивая зигзаги на пенных гребнях, пытаясь очиститься под порывами ветра, под солёными брызгами и светом луны. Он бесконечно пил кофе, читал и писал, водил к себе в номера красивых женщин, но забыться так и не смог.
Расставшись с последней, очень похожей на молодую Лайзу Миннелли, которая работала горничной на его этаже, Честер вылетел в Вашингтон. Он дремал в самолётном кресле и видел Флориду шестьдесят первого года, море, пальмы и Барбару в шляпе-сомбреро, с крошечным Мартином на руках. Она ждала мужа, который должен был вот-вот вернуться из Конго, до боли в глазах смотрела на сверкающее под яростным солнцем Саргассово море. А Карл, улыбаясь, подкрался к Барбаре сзади и совсем по-детски закрыл её глаза ладонями. Тогда он успешно выполнил первое своё «особое поручение». Спустя двадцать три года он выполнил последнее. Крови Раджива Ганди на его руках уже не было.
Тогда, в девяносто первом, он уже предвидел развязку. Коммунистический монстр доживал последние месяцы. И потому сфера его влияния, из которой столько лет безуспешно пытались вырвать Индию, должна была исчезнуть сама собой. Взрыв, совершённый смертницей-тамилкой в Шри-Перумбудуре, ровным счётом ничего не изменил на карте мира. Прошло семь месяцев, и русские сами спустили алый стяг над Кремлём, низложили советского президента и доложили об этом американскому. Такого, признаться, не предвидел даже Честер. Тогда он думал о сопротивлении, даже о подполье, с которым придётся всерьёз бороться. А спустя семнадцать лет от души смеялся над собой, прежним. Лайнер шёл на посадку, и Честер думал о новом своём назначении – в Западный Берлин. Об Индии он запретил себе вспоминать. То, что было, прошло, и никогда не вернётся. Но оно вернулось вместе с Санкаром Никкамом.
«Крайслер» несся по Кутузовскому проспекту мимо громадных «сталинских» домов, и Карл-Эрик Честер, которого сейчас называли Райдером Мирреном, улыбался. Огни праздничной иллюминации вспыхивали в его азартно прищуренных глазах и делали человека похожим на хищного зверя.
Чаще всего он работал под дипломатическим прикрытием и оттого давно стал своим во многих посольствах и консульствах. Довелось попробовать себя в качестве секретаря, советника, атташе, консула. Случилось возглавить миссию в одной беспокойной африканской стране. Но так бывало не всегда. Честер становился, как сейчас, журналистом и писателем, бизнесменом, даже учёным-зоологом. Он должен был очень много знать, чтобы соответствовать своей роли. Трёх университетских курсов для этого было мало. Он непрерывно учился. Даже сейчас, в семьдесят пять, был жаден до знаний, как ребёнок.
Громада российского «Белого дома» выплыла из предрассветного морозного тумана. Все окна там были тёмные – члены правительства отдыхали. Развлекались, кто как умел и хотел. А тем временем страна теряла своего искреннего друга, который имел очень большие возможности спустя какое-то время влиять на политику Индии. Санкар Никкам никогда не забудет, кто хотел его погубить и кто спас. Не забудет и отплатит сторицей.
Миррен вообразил, как визжат сейчас девицы на вилле Печерского. Как громилы в камуфляже и масках, уложив всех на пол, шныряют по комнатам и ищут Санкара. Как хлопает невинными глазами Марина, растерянно улыбается и ничего не понимает. Как бледнеют и покрываются испариной секьюрити, сообщившие об индийце властям. До тех пор, пока о Санкаре удастся что-либо выяснить, он уже будет в Индии или в Штатах. Как сам захочет, все в его руках. Парень умный, всё поймёт, лишь только немного придёт в себя…
– Санкар, вы в порядке?
Миррен обернулся. Из-под куртки на него глянули совсем больные, мутные от жара знакомые глаза. По щекам Санкара ползли тёмно-вишнёвые, горячие даже на вид пятна.
– Мы почти на месте.
– Благодарю вас, сэр, – пробормотал индиец.
Недуг и травмы, предательство и тупая злоба подкосили его, отняли последние силы и волю сопротивляться, драться за жизнь. Слова Миррена прогнали красивый сон – праздник света «Дивали», тысячи мерцающих огоньков в глиняных плошках, плывущих вниз по течению рек, пылающие чучела злых богов. Бездонное звёздное небо, пение цикад, озарённые очистительным огнём лица собравшихся на берегах людей.
– Вы совершили невозможное. Меня бы убили.
– Разумеется. – Миррен усмехнулся. – Но я ведь сын волшебника. Не верите? А зря. Мой отец одно время был в цирке иллюзионистом. Он умел изрыгать пламя и жонглировать огненными шарами. А ещё он исполнял потрясающий номер с девушкой и саблями. Юная ассистентка, лучезарно улыбаясь, входила в разукрашенный ящик, а чародей протыкал его насквозь кривыми клинками. Трюк пользовался бешеным успехом. – Миррен немного притормозил на съезде с Новоарбатского моста. – Но однажды во время представления из ящика послышался женский крик. Клинок пронзил ногу девушки насквозь и пригвоздил её к стенке ящика. Несчастная циркачка потеряла много крови, но выжила. Пристыжённый факир женился на ней. Скажу вам больше. Она здравствует до сих пор, хотя случилось это очень давно, в конце двадцатых годов прошлого века, перед Великой депрессией. От этого брака, родилось двое сыновей. Как вы уже догадались, один из них – ваш покорный слуга… – Миррен завернул на Новинский бульвар.
– Невероятно… – пробормотал Санкар потрескавшимися губами и потерял сознание.
Миррен не особенно встревожился, но покачал головой.
– Это шок, малыш. Ничего. Покажемся доктору, потом примем несколько видов восточных спа-процедур – и всё как рукой снимет. Уж я-то знаю.
«Крайслер» подрулил к американскому посольству, и Миррен облегчённо вздохнул. Он не думал о том, как объяснит сотрудникам появление юного индийца, да ещё находящегося в обмороке. Ему обычно верили на слово. Тем более не беспокоился Миррен насчёт того, удастся ли без приключений вывезти Санкара Никкама из России – на сей счёт он имел богатую практику. Пожилой джентльмен мечтал сейчас о чашечке кофе по-турецки и об утреннем завтраке – котлетах из печени со специями и овощами и об овсянке с миндалём и виноградом. После завтрака он немного отдохнёт и позвонит внуку в Швецию, чтобы узнать, чем закончилась вчерашняя гонка на снегоходах. Малколм Честер-третий имел в ней неплохие шансы на победу.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 73
