Девушка резко ушла в сторону, одновременно выбросив вперед свое тяжелое оружие. Лезвие копья с тонким скрежещущим звуком, почти горизонтально вошло киборгу в грудь.
Лима досадливо скривилась — она не рассчитала удара, киборг буквально сам нарвался на оружие.
Разноглазый остановился, руки безвольно опустились вдоль тела, и кусок арматуры выпал из разжавшихся пальцев. Его удивленный взгляд опустился на торчащее из его тела древко, рот открылся, как будто он хотел что-то сказать, с губ потекла струйка слюны. Лима подошла и выдернула копье, в ногах киборга не осталось силы, и он начал падать назад.
Девушка подождала, пока он плюхнется в воду, потом встала рядом.
— Где моя сумка? — Голос ее немного срывался, она еще не отдышалась после схватки.
Разноглазый молчал.
— Знаешь, я могу оставить тебя тут и попрошу стунеров оставить тебя живым, пока все местные крысы не насытятся твоей плотью.
Киборг пытался закрыть слабеющими руками кровоточащую рану.
— А так, может, ты еще и выживешь, — соврала Лима.
Он не отвечал, его глаза были закрыты, грудная клетка тяжело вздымалась. Девушка досадливо закусила губу — все-таки перестаралась.
Но тут разные глаза киборга открылись, и он еле слышно прохрипел:
— Грико.
— Что? — Лима встрепенулась.
— Твою сумку взял Грико.
— Где его найти?
— Не знаю. — Слова давались ему с трудом. — Он не сказал, куда пойдет.
— Из какой вы банды?
— Моргана…
— Это та, что расположилась в здании бывшего суда?
— Да. — Разноглазый снова закрыл глаза.
Лима кивнула сама себе — она знала, где это место, и повернулась, чтобы уйти.
— Ты ведь не бросишь меня здесь? — раздался сзади слабый голос. — Нет, пожалуйста… не бросай… не оставляй меня… тут…
С каждым, словом мольба становилась все тише.
Лима снова посмотрела на киборга.
Лицо его стало похоже на маску, глаза были по-прежнему закрыты, только слегка шевелились губы.
Дыхание становилось все слабее и вскоре совсем остановилось. Рука, закрывающая рану, безвольно упала в сторону, и кровь стала медленно стекать жирной черной струей.
Вода уносила ее, разводила причудливыми завитушками по поверхности и потом растворяла в себе. Лима развернулась и пошла в сторону, куда указывал Малыш, когда говорил о выходе на поверхность. Пройдя трубы, она подошла к осклизлой кирпичной стене, на которой была прикреплена металлическая лестница, уходившая вверх, в темноту.
Лима задрала голову, поставила ногу на первую ступеньку и начала свой путь наверх.
* * *
Морган развалился в кожаном кресле, которое он любил называть про себя троном, и курил глубокими затяжками тонкую черную сигарету. Наркотик расслаблял его, перед глазами плыли странные фантастические и порой необыкновенно красивые образы. Морган понимал, что эти образы могли зародиться только лишь в его мозгу и нигде больше, пусть наркотик и был катализатором. Это приводило его в восторг и вызывало чувство самовосхищения.
Жика сидел на подлокотнике кресла и бормотал себе под нос, снова и снова переживая схватку с Грико, иногда хихикая и делая жесты руками.
В городе шла настоящая война, но их оставили сидеть тут, в их логове, и ждать специальных распоряжений Хозяина, не вмешиваясь в заварушку. Да им-то что? Сидеть — значит сидеть! Еще лучше, шкуры целее будут!
Его взгляд случайно скользнул по лицу Моргана и, увидев открытые, уставившиеся в одну точку глаза и блуждающую на губах главаря улыбку, Жика сначала замер, а потом его тонкие губы расползлись, открывая матовые металлические зубы. Он вытянул руку и помахал ладонью перед лицом Моргана. Взгляд последнего был по-прежнему устремлен вдаль и, казалось, не замечал руки помощника, мельтешившей перед ним. Жика осмелел и, забавляясь, начал щелкать пальцами, почти касаясь лица Моргана, он даже развернулся на подлокотнике, чтобы было удобнее. Его глаза зло сощурились, улыбка стала настолько широкой, насколько позволяли армированные части щек, и он очень медленно подвел тыльную сторону ладони к лицу босса почти вплотную. Когда запястье поравнялось с переносицей, Жика на несколько секунд затаил дыхание и резко, со щелчком, выпустил вибролезвие.
В следующий миг Жика полетел на пол, с грохотом опрокидывая попадающиеся на пути предметы и раздирая одежду, проехав еще пару метров по неровностям бетона, он остановился, врезавшись спиной в стену. Быстро вскочил, вибронож все еще гудел у него на руке, и злость застилала его глаза. Недавняя победа над Грико придала ему наглости и излишней самоуверенности. Импульсивная ярость ударила помощнику в голову.
В воздухе мелькнул красный огонек, Жика взмахнул и рассек летящий в него окурок, который Морган щелчком швырнул в его сторону.
Главарь уже сидел, выпрямившись, и осмысленный взгляд его горел злостью.
— Забываешься, Жика! — В голосе был лед.
Жика опустил глаза, но плечи его вздымались, он еле справлялся с собой, но разум быстро брал верх над неуместными эмоциями.
— Твои слуги проявляют неповиновение? — Скрипучий голос раздался в зале, и вокруг словно похолодало. — Тебе надо их чаще наказывать.
В дверях стоял Зодчий. Маленький и сгорбленный, с уродливым бледным лицом, кожа на котором словно оплавилась и поплыла вниз. Взгляд черных, без зрачков глаз внушал страх. Капюшон длинной тускло сверкающей черной накидки скрывал лысую голову с жидкими прядями черных волос.
— Если хочешь, мы можем показать тебе, как надо это делать. — Зодчий сделал шаг вперед, его накидка блеснула, а по помещению пронесся ветер. В то же мгновение Зодчий уже стоял рядом с Морганом и Жикой.
Морган уже видел подобные фокусы, но все равно вздрогнул, а Жика отскочил, оступился, упал и ползком попятился назад. Вибронож на его запястье с визгом врезался в пол и выбивал каменную крошку и искры, но от страха Жика не обращал на это внимания.
Зодчий сделал шаг в его сторону, и Морган поднялся с кресла.
— Я умею это делать, — поспешил он вмешаться. — Вот смотри.
Морган кивком показал на голову Грико, насаженную на прут арматуры и выставленную в окне.
Зодчий остановился, протянул руку в сторону головы.
— Жика, — позвал Морган. — Покажи свою работу.
Помощник лежал и не мог пошевелиться, страх сковал его, он не мог отвести взгляд от Зодчего, хотя тот и не смотрел на него.
— Жика! — прикрикнул главарь.
Киборг вздрогнул и, вскочив, подбежал к окну, открепил прут и дрожащими руками протянул насаженную голову Зодчему.
