Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 49
Мистер Гино не возражает против того, чтобы исполнять приказы, хотя ему было бы спокойнее, если бы экспериментатор находился рядом. Его спрашивают, беспокоил ли его сам факт нанесения ударов током. Он отвечает: «Нет… я подумал: это же эксперимент. Университету виднее, и если они считают, что все в порядке, я тоже думаю, что все в порядке. Они же больше меня знают… Буду исполнять все, что скажут…» Затем он объясняет:
— Все это основано на том, какие у человека принципы, как он воспитан и какие цели ставит перед собой в жизни. Как хочет себя вести. Я знаю, что когда я служил в армии... [Если мне говорили] «Взбирайтесь на холм, и мы идем в атаку», мы шли в атаку. Если лейтенант скажет: «Мы отправляемся на полигон, и вам придется ползти на животе», вы будете ползти на животе. И если встретите змею, а мне не раз попадались мокасиновые змеи… и ребятам говорили не вставать, а они вставали. И их убивали. Так что все зависит от того, как человека воспитали.
Рассказ понятен: мокасиновые змеи не шутка и сразу вызывают желание встать, вопреки приказу лейтенанта. Но ослушавшиеся приказа погибли. Подчинение, даже перед лицом тяжелых обстоятельств, — надежный способ выживания. Под конец дискуссии мистер Гино резюмирует свое поведение в ходе эксперимента.
— Пока не открыли дверь, я искренне верил, что человек помер. А когда увидел его, то сказал: «Вот здо́рово». Но по ходу дела я не брал себе это в голову настолько, чтобы идти и смотреть. Работа есть работа.
Как он говорит, в последующие месяцы эксперимент его не беспокоил: просто было любопытно. По его словам, получив окончательный отчет, он сказал жене: «По-моему, я вел себя правильно. Выполнял приказы, как всегда делаю. И я считаю, что хорошо поработал». А на ее вопрос: «А если бы оказалось, что он умер?» мистер Гино ответил: «Умер так умер. Я делал свое дело».
Ролевые перестановки
До сих пор мы наблюдали поведение испытуемого в ситуации, в которой делались сугубо механические изменения, базовая же структура оставалась прежней. Конечно, изменение дистанции между испытуемым и жертвой имеет важные психологические последствия. Но если мы хотим понять корни данного социального поведения, нам не обойтись без более радикальных перестановок. Недостаточно перемещать жертву из комнаты в комнату: нужно выделить основные составляющие, а потом по-новому скомбинировать их, создав несколько иную ситуацию.
В экспериментальной обстановке мы видим три элемента: положение, статус и действие. Положение указывает на то, отдает ли человек приказ об ударе, наносит удар или получает удар. Концептуально это отличается от роли экспериментатора или испытуемого. Статус в этом исследовании расценивается двояко — зависит от того, представлен ли участник эксперимента как обычный человек или как авторитетное лицо. Действие касается того, как ведет себя человек в каждом из трех положений (в особенности, считает ли правильным нанесение ударов жертве).
До сих пор взаимосвязи между этими элементами оставались без изменений. Например, действие всегда было привязано к определенному статусу. Так, жертва всегда была обычным человеком (в отличие от авторитета) и всегда протестовала.
Но пока инвариантные взаимосвязи между положением, действием и статусом остаются прежними, мы не можем ответить на некоторые принципиальные вопросы. Например, реагирует ли испытуемый главным образом на содержание приказа или на статус приказывающего? Определяются ли действия испытуемого в большей степени тем, что говорится, или тем, кто говорит?
Эксперимент 12: «ученик» требует электрошока
Начнем с перестановки императивов между экспериментатором и жертвой.
До сих пор экспериментатор всегда говорил субъекту продолжать, а «ученик» возражал. В первой ролевой перестановке мы поступили наоборот. «Ученик» будет требовать электрошока, а экспериментатор будет возражать.
Делалось это следующим образом. Получая удар током, «ученик» кричал от боли, но ничуть не возражал против эксперимента. После разряда в 150 вольт экспериментатор объявлял эксперимент законченным: мол, у «ученика» необычно сильные болевые ощущения, а поскольку есть и проблемы с сердцем, то надо закругляться. «Ученик» выкрикивал, что хочет продолжать: дескать, его приятель прошел через это, и для него будет позором сойти с дистанции. Экспериментатор отвечал, что осуществить опыт полностью было бы полезно для науки, но дальнейшие удары исключаются. «Ученик» не унимался и твердил, что явился в лабораторию, чтобы «дело делать», и не намерен отказываться от него. Настаивал, чтобы «учитель» продолжил процедуру. В результате получалось, что «ученик» требует электрошока, а экспериментатор запрещает.
Результаты показаны в таблице 4. Требованиям «ученика» не подчинился ни один участник. Все послушались экспериментатора и прекратили удары.
Испытуемые готовы выполнять разряды по требованию экспериментатора, но не по требованию «ученика». Получается, что «ученик» имеет меньше прав над собой, чем авторитет — над ним. «Ученик» — лишь часть общей системы, которую контролирует авторитет. Решающее значение имеет не суть приказа, а то, откуда он исходит. В базовом эксперименте экспериментатор говорит: «Дайте разряд в 165 вольт» и большинство испытуемых слушаются, невзирая на возражения «ученика». Но когда сам «ученик» говорит: «Дайте разряд в 165 вольт», ни один испытуемый не хочет этого делать. Впрочем, если учесть цели, заявленные авторитетом, подобные действия еще и бессмысленны, что лишний раз доказывает, до какой степени ситуация контролируется авторитетом. «Ученик» хочет продолжать серию электрошоков, дабы доказать свое мужество, но его желание не имеет ни малейшего значения в ситуации, когда испытуемый полностью принимает точку зрения авторитета.
Решение об электрошоке, которое принимает ученик, зависит не от пожеланий «ученика» и миролюбия или враждебности испытуемого, а, скорее, от того, насколько испытуемый связывает себя с системой власти.
Перестановка императивов между жертвой и экспериментатором означает радикальное изменение стандартной ситуации. Она дает ясные, хотя и отчасти предсказуемые, результаты. Однако здесь слишком многое изменилось в сравнении со стандартной ситуацией, чтобы можно было разобраться в причинно-следственных связях. Следует изучить более умеренные модификации: пусть даже не будет столь очевидного эффекта, зато будет понятнее, где истоки проблемы.
Эксперимент 13: обычный человек отдает приказы
Ключевой вопрос касается сути власти экспериментатора над испытуемым. В чем здесь дело: в содержании приказа, или в его авторитетном источнике? Как мы уже отмечали, роль экспериментатора сочетает статус с императивом. Наша задача — убрать элемент статуса и оставить императив. Для этого проще всего сделать так, чтобы указание исходило не от экспериментатора, а от обычного человека8.
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 49
