А потом оно происходит – неизбежно, непоправимо, словно выпали гадальные кости, точно начался отлив. Он слышит сзади женский голос:
– Гарри! Что ты тут делаешь?
Он оборачивается. Клэр.
– Рад тебя видеть, – произносит он, целуя ее в щеки. Кожа у нее теплая, мягкая. – Так это делается в Италии, – смеется Гарри. – Замечательный обычай.
Дни, разделявшие их, исчезают.
– Я думала, ты в Риме. Вы уже вернулись?
– Нет. Издателю было нужно, чтобы я приехал на несколько дней. Я прилетел сегодня утром.
– Как Мэдди? И Джонни? Они с тобой?
– У них все замечательно. Они остались в Риме. Как ты?
– Отлично, – отвечает Клэр. – Правда, хорошо. Слушай, мне очень жаль, что все так вышло. Тогда, у нас. Надеюсь, ты на меня не сердишься.
– Не на что сердиться, – отвечает он. – Скорее я должен быть польщен. Было и утекло, да?
Они берут по бокалу. Усталость Гарри исчезла. Они говорят о Риме. Клэр там никогда не была. Это волшебство, утверждает он. Каждому нужно там пожить хотя бы недолго.
– Хорошо выглядишь, – говорит Гарри.
Клэр изменилась. У нее новая работа. Редактор в журнале. Зарплата выше, уважения больше. Она идет в гору. Есть еще кое-что. Клэр постриглась. Летом у нее были длинные волосы. Сейчас прическа короче, более стильная. Так она выглядит старше, утонченнее.
Я с ней тоже встречался. Мы выпили по коктейлю вскоре после того, как Уинслоу уехали в Рим. Никогда раньше не видел ее на высоких каблуках.
– Ну, так уж вышло, – говорит Клэр. – Что ты тут делаешь?
– Меня Рубен привел. Мой агент. Помнишь, ты с ним как-то встретилась на улице? Он решил, что мне надо познакомиться с молодым поколением.
– Он представляет Джоша?
– Его так зовут?
– Да. Это вечеринка в его честь.
– Вы с ним друзья?
– Встречались какое-то время.
– Ты представить не можешь, как я рад тебя видеть. Я на этой вечеринке ни души не знаю, кроме Рубена.
– Давай, я тебя с кем-нибудь познакомлю? – предлагает Клэр.
Вскоре вокруг них собирается небольшая толпа желающих познакомиться со знаменитым Гарри Уинслоу. Худые, старательно небрежные мужчины в черном. Женщины, похожие на бродяжек, многие пьют пиво из бутылок. Его усаживают на диван. Он в центре внимания. Торговец историями открывает свой мешок. Достает одну историю, потом другую. Клэр приносит ему виски со льдом. Гарри сбился со счета и забыл, сколько уже выпил. Но точно знает, когда она отходит и когда возвращается. Он дает представление для нее.
Все вокруг как в тумане, но ему хорошо. Молодые мужчины и женщины хотят узнать о его новой книге, о его взглядах на современную литературу, терроризм, Ближний Восток. Он действительно был военным летчиком? Один молодой человек спрашивает, приходилось ли ему сбивать вражеские самолеты.
– Нет, – отвечает Гарри. – Я служил в мирное время.
Он рассказывает, как ему однажды пришлось совершить вынужденную посадку в Северной Африке во время тренировочного полета и провести ночь в марокканском борделе. Все смеются.
Клэр примостилась рядом с ним на подлокотнике дивана. Их тянет друг к другу, как магнитом. Он сегодня любимец публики, она знала, что так и будет. Его успех – ее успех. Я не знал, что ты знакома с Гарри Уинслоу, говорят ей. А, да. Мы старые друзья.
Уже полночь. Официанты убирают посуду. Вечеринка завершается.
– Мы идем в бар, – говорит Клэр. – Хочешь с нами?
Гарри оглядывается. Рубена не видно.
– Конечно, почему бы нет, – отвечает он.
В Риме уже утро.
На улице они останавливают такси. Клэр называет адрес. Гарри несет ее ноутбук и спортивную сумку.
– Куда мы едем? – спрашивает он.
– Сначала надо заехать ко мне. Хочу бросить сумки. Минутное дело. Бар практически за углом. Не возражаешь?
– Нет.
Она живет в Ист-Виллидж. Новая квартира, Клэр сняла ее в начале сентября. Неприметное здание, старый многоквартирный дом. Швейцара нет. Над тротуаром висят ржавые пожарные лестницы. Входная дверь открывается ключом, есть домофон с отчеканенными возле кнопок фамилиями жильцов, многие заклеены бумажками с именами новоселов, некоторые написаны от руки. Тяжелая вторая дверь с противоударным стеклом.
– Я на четвертом этаже, – сообщает Клэр. – Лифта нет, придется идти пешком.
Гарри несет ее сумки.
Мраморные ступени стерлись от времени. Здесь была станция отправления для многих поколений ньюйоркцев. Разница в том, что сейчас этот район стал модным, за квартиру берут дорого. Вытоптанная плитка на полу. Чугунные перила. Потеки на стенах. Меню из китайского ресторана, подсунутые под двери.
– Пришли, – говорит Клэр.
Еще один ключ. Сейфовый замок.
– Здесь на самом деле не так опасно, – улыбается она. – Замки остались от восьмидесятых.
Квартира маленькая, почти без мебели. Непонятно, неделю она здесь живет или год. Вдоль одной стены расположены книжные полки. С другой стороны маленькая кухня, совмещенная с комнатой. Диван, небольшой обеденный стол, на котором разбросаны бумаги, пара туфель, пустой винный бокал с засохшим осадком на дне. В мойке грязная посуда. В углу составлены коробки. Неприбранная одинокая жизнь. Спальня слева. Гарри с первого взгляда определяет, что холодильник тут из тех, в которых пусто – разве что обнаружится скисшее молоко, засохший лимон, вино, разлагающаяся китайская еда да банки с горчицей.
– Ничего выдающегося, но не приходится ни с кем делить жилье, – объясняет Клэр. – Хочешь выпить? Я сейчас.
Она находит почти пустую бутылку виски и выливает остатки в кофейную кружку.
– Извини, – говорит Клэр. – Я нечасто принимаю гостей.
– Ничего. Это ты?
На книжной полке выставлены фотографии. Девочка на парижской улице. Рядом стоит мальчик помладше, явно ее брат. Цвета поблекли. У нее лицо печального ребенка.
– Да. Мне было лет восемь.
– А это кто?
– Мама.
Маленькая семейная история. Эти фотографии стоят на виду, чтобы помнить, что́ у тебя за спиной. На одной она с друзьями по колледжу, кажется на футбольном матче. На другой – с подругой на вечеринке в саду. Обе в белых платьях. На полках стоят обычные книжки. Т.С. Элиот, Воннегут, Толстой, Джебран. Несколько новинок. Обе его книги. Первую только что переиздали. Гарри смущенно улыбается и проводит пальцем по их корешкам.
– Если не возражаешь, то мне бы как минимум надо их подписать, – произносит он, вынимая ручку.
– Буду рада.
Он пишет с росчерком: «Клэр, которая прекрасно разбирается в литературе. Гарри Уинслоу».
