Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 50
Более всего Иве хотелось попасть в личный кабинет лорда. Именно там могли таиться ответы на многие вопросы, а потому — надо было вернуться в его дом и продолжить поиски.
* * *
На следующее утро Дороти и Эдвард Джексон встретились как старые друзья.
— Ну, как лорд Карниваль? — спросила сестра, оставляя свой чемоданчик в комнате секретаря, прежде чем навестить больного.
— Рвёт и мечет, дорогая, — с улыбкой ответил секретарь.
— Знаете, что я подумала, сэр? — с энтузиазмом продолжила Дороти. — Здесь очень нездоровая атмосфера. Эти тяжёлые гардины, расписные обои, гобелены! Вы знаете, что они губительны для лёгких? Многие больные чувствовали себя гораздо лучше после того, как комнаты их приводились в надлежащий вид. Я придаю гигиене решающее значение. И что, все комнаты лорда отделаны таким образом?
Сестра укоризненно смотрела на Джексона так, словно именно в его ответственность входила обстановка дома.
— Боюсь, что да, дорогая, — ответил тот.
— И личный кабинет его светлости отделан в том же духе? — не унималась Дороти.
— Ну, наподобие того.
— Надеюсь, в нём регулярно делают уборку?
— Боюсь, что нет. Лорд Карниваль не позволяет заходить в кабинет в его отсутствие, а, когда он работает, то убирать там, разумеется, нет никакой возможности.
— Какое удивительное пренебрежение элементарной гигиеной!
— И я не советую вам, Дороти, даже думать о каких-либо изменениях в жизни лорда. А тем более — выступать с какими-нибудь предложениями. Не советую.
Сестра вошла к Карнивалю, покорно опустив голову, и с удивлением обнаружила, что пациент довольно бодро прохаживается по комнате. Не обращая внимания на Дороти, Карниваль резко обратился к секретарю:
— Я так и знал. Я знал, что этот Олверни — полный болван. Взгляните, — он кинул на руки Джексону какой-то свёрток, и секретарь с трудом поймал его на лету.
— По-моему, довольно милая вещица… — осторожно предположил тот, заглядывая в свёрток и с опаской косясь на хозяина.
— Чушь! — отрезал Карниваль. — Совершенно не то. Лучше просто выкинуть деньги в окно, чем платить ему. Слепой болван.
Джексон отложил полураскрытый свёрток на комод и почтительно отступил.
— Мы пойдём в библиотеку и займёмся каталогом. А вы, — обратился он к сестре, — можете остаться пока здесь. Может, позже мне понадобится какая-нибудь пилюля, — в голосе Карниваля сквозил желчный сарказм.
— Я буду в вашем кабинете, если позволите. Почитаю медицинский журнал, — тихо сказала сестра Джексону, когда они выходили из спальни.
— Да, располагайтесь. Не завидую вам. Скорее всего, мы будем работать до ланча, так что времени у вас более чем достаточно.
Когда лорд Карниваль и Джексон спустились по деревянной лестнице с индонезийскими фигурами, и прошло некоторое время, достаточное для того, чтобы они углубились в работу, Ива вышла из секретарской и осмотрелась. В коридоре было четыре двери, все по одной стене: В саму секретарскую (она находилась ближе всех к лестнице), в кабинет лорда, в спальню и, видимо, гардеробную, которая замыкала коридор. Дверь в спальню оставалась открытой, и Ива ещё раз, уже не спеша и обстоятельно осмотрела это помещение. В нём не было ничего интересного, кроме свёртка, который продолжал лежать на комоде. Ива развернула его. Это было зеркало, обрамлённое серебряной филигранью, очень изящное, украшенное эмалью кантонской работы. Вещица, в самом деле, была очень хороша, и составила бы гордость любой коллекции. Карниваль был слишком придирчив, хотя — неизвестно, что сам он желал бы видеть в этом свёртке.
Ива вернулась в коридор и подошла к двери кабинета. Разумеется, он был заперт, но Ива, внимательно осмотрев замочную скважину, только усмехнулась. Даже медсестра могла бы открыть такой замок шпилькой.
Войдя в кабинет, она остановилась посреди небольшой, сильно заставленной комнаты и даже не осмотрелась, а чутко прислушалась к своим внутренним ощущениям. По правде говоря, она была совсем не настроена, но стоило приложить некоторые усилия и воззвать к своему таланту. Монументальный стол из наборного дерева был завален книгами, книги стояли на полке по правую руку от стола: у Каниваля были широкие интересы в истории, и его библиотека могла бы сделать честь любому научному обществу. Видимо, сейчас его увлекала история Древней Греции, и на столе были разложены книги о Троянской войне. Лорд делал выписки — несколько листов, испещрённых текстом с отметками и энергичными «NB!» на полях лежали точно напротив рабочего кресла лорда. Взглянув на верхний, Ива удовлетворённо кивнула головой. Размашистый, волевой почерк, как раз в духе Карниваля.
Затем она медленно обошла кабинет: От стола, мимо книжной полки, мимо окна, завешенного плотными шторами, к огромному книжному шкафу в углу, далее — к камину. На стенах висело несколько небольших картин старых мастеров; у противоположной от окон стены находилась высокая витрина, в которой стояли прекрасные древние вещи: Древнегреческие вазы, египетские статуэтки, китайские нефритовые фигуры — воистину, подлинные сокровища. Коллекция была восхитительна, и Ива замерла перед витриной, наслаждаясь слабой, но густой, плотной и ароматной аурой древности, которая исходила от этих предметов, проникая даже сквозь стекло. И был ещё один слабый, но своеобразный сигнал, пульсирующий в висках ясновидящей: Чем больше прислушивалась к нему Ива, тем удивительнее было его воздействие. Как всегда, лёгкая дурнота подкатила к горлу, перед глазами зароились мелкие мушки: Ива подняла руку и почувствовала лёгкий зуд на кончиках пальцев. Она повела рукой, и чуть не вскрикнула от боли, едва рука указала на рабочий стол Карниваля. Ива опустила руку и кинулась было обратно к столу, но неожиданно в коридоре раздались голоса, вернее — громкий, раздражённо-назидательный голос лорда Карниваля. Ива приникла к двери — лорд с секретарём прошли мимо кабинета и зашли в спальню, раздражённый голос Карниваля стал слышен глуше.
Видимо, Джексон всё же рискнул заговорить о завещании.
— Чушь! Вы мелете чушь, Джексон! Богатство — фальшивый бог для нищих! Неужели вы действительно полагаете, что богатство хоть что-то определяет в участи человека? Ага, так же, как эта свора родственничков, которая с нетерпением ожидает моей смерти! — Карниваль рассмеялся недобрым, язвительным смехом.
Ива проскользнула в коридор, но не рискнула возиться с замком, чтобы не привлечь внимания. Руки у неё сейчас дрожали, и с булавкой ничего не вышло бы.
— Что такое моё богатство? — продолжал лорд Карниваль сварливо. — Гримаса фортуны, прихоть генеалогии, ничего более. Тьма состоятельных глупцов проживают жалкие жизни и умирают в ничтожестве! Только сам человек решает — быть ли ему властителем мира, или считать свои гроши в какой-нибудь лачуге!
Казалось, Карниваль сам распалялся от своей речи, и Ива слышала, что больной энергично прохаживается по комнате. Секретарь, спровоцировавший пылкую речь хозяина, теперь хранил полное и явственно испуганное молчание.
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 50
