– Ой, что это? – дрожа от страха, спросила Так.
– Не бойся, это Кирилл, внучек мой, – успокоил её Старик Часовщик. – Ты чего это? – нагнулся он к Кириллу. – Ладно, бог с тобой, вылезай, не буду сейчас тебя наказывать. Не до тебя!
– У-у-у-у! – по-прежнему выл Кирилл, не делая никаких попыток вылезти из-под стола.
– Не трону, говорю! – закричал дед, вдевая ремень обратно в брюки.
– Это я! – раздалось из-под стола. – У-у-у-у!
– Да я вижу, что это ты, – усмехнулся Старик. – Вылезай, давай!
– Я виноват! – с трудом выговорил Кирилл, высовываясь наконец.
– Как это? – удивился дед.
– Это я – у-у-у-у! – снова завыл Кирилл, – помог Сокивкенс – у-у-у-у! – похитить – у-у-у-у! – Тика – у-у-у-у!
– Что-о? – поразился Часовщик.
Но от Кирилла больше ничего нельзя было добиться. Он сидел на полу и тихонько, безутешно выл:
– У-у-у-у!
– Вот негодяй! – возмутился дед. – Нет, всё-таки надо тебя выпороть!
И он снова начал расстёгивать ремень.
– А ну вставай!
Кирилл, не прекращая вой, понуро поднялся.
– Как же ты это сделал?
– Я его вызвал на бой, ну, в смысле на драку, – всхлипывая, стал рассказывать Кирилл, – а она, ну, то есть колдунья, разложила петлю, ну, он и попался, а она связала его, а потом заги… заги… заги… – у-у-у-у! – загипнотизировала! И увела в подземелье! У-у-у-у!
– Что же ты не предупредил Тика, что там петля? – строго спросил Часовщик, угрожающе помахивая ремнём.
– Я хотел предупредить, но было у-у-у-у-уже поздно. У-у-у-у!
– Перестань реветь! – возмутился дед. – Зачем ты это сделал?
– Она сказала, что мне не надо будет больше учить уроки и ходить в школу, – ещё пуще заревев, пояснил Кирилл. – Я сегодня двойку получил. У-у-у-у!
– Всё понятно, – кивнул Старик. – Снимай штаны!
Кирилл начал послушно расстёгивать штаны.
Так пришла в полный ужас.
– Дедушка Часовщик, пожалуйста, не надо! – взмолилась она. – Он ведь не думал, что всё так получится. Ты ведь не думал, да? – повернулась она к Кириллу.
– Не-а! – сначала замотал, а потом отчаянно закивал головой Кирилл. – У-у-у-у! Я не ду-у-у-умал!
– Не думал? – презрительно переспросил дед. – А нужно думать! Ладно, времени сейчас нет. Вернусь, всыплю тебе!
Он снова вдел ремень в пояс брюк и только тут обратил внимание на записку, которую всё это время держал в руке.
– Что ж это ты мне за записку принёс, интересно?
И он начал читать вслух:
– Посмотри-ка
Ты на Тика,
Он, бедняга, сник!
Посмотри-ка,
Погляди-ка,
Явно струсил Тик.
– И подпись тут какая-то!
Старик Часовщик поднёс листок прямо к глазам.
– Со-кив-кенс! – разобрал он. – Это что такое всё значит?
– Ой, это же дразнилка! – скривился Кирилл. – Записка с другой стороны!
– Ах, с другой стороны! – передразнил его дед. – Нет, видно, всё-таки надо тебе сейчас всыпать!
И он в третий раз начал расстёгивать свой старый армейский ремень.
– Ай! Я больше не буду! – отчаянно взвыл Кирилл.
– Ясное дело, не будешь! – подтвердил дед. – Я тебя отучу! Раз и навсегда!
И в эту секунду на пряжку от ремня, который он сжимал в руке, прыгнул Лучик.
– Будьте любезны, извините, пожалуйста, что я вмешиваюсь! – вежливо произнёс он.
При этом серебристое пятнышко подрагивало и переливалось на блестящей пряжке.
– Но дело в том, что мы можем, грубо выражаясь, опоздать, прошу прощения!
– Ничего, пожалуйста, – сказал, успокаиваясь, Старик Часовщик. – Вы правы, конечно. Извините меня, старика, за горячность. Родной внук всё же. Я сейчас мигом, только инструмент захвачу.
Он опять вернул ремень на место и начал быстро собирать инструменты.
– А ты можешь пока спать, негодяй! – презрительно бросил Часовщик Кириллу. – Вернусь – поговорим!
– Будьте так любезны следовать за мной и по возможности не терять меня из виду, – успокаивающе произнёс Лучик.
После чего тут же переместился на сахарницу, стоявшую на столе, около которого понуро стоял Кирилл.
– До свидания, мальчик! – прожурчал Лучик. – Нам пора идти! Извините, пожалуйста!
И мгновенно перенёсся на ручку входной двери. Старик Часовщик и Так двинулись за ним.
– Деда-а! – неожиданно взвыл Кирилл.
Старик оглянулся:
– Чего тебе?
– Деда, возьмите меня с собой! – умоляюще попросил Кирилл. – Я помогу! Я пригожусь! Я ей отомщу!
Он выскочил на середину комнаты и стал поочерёдно обращаться ко всем.
– Дедушка! Так! Лучик! Ну, пожалуйста! Я вас всех очень прошу!
– Пусть он пойдёт с нами, дедушка! – попросила Так.
– Прошу прощения, – зажурчал Лучик, – но хотелось бы, конечно, чтобы в случае сражения на нашей стороне присутствовало больше народу, извините за откровенность!
– Ладно, так и быть, иди! – согласился Старик Часовщик. – И смотри мне! – погрозил он пальцем просиявшему внуку.
– Не теряйте меня из виду! – воскликнул Лучик и проскользнул в дверную щёлку.
Часовщик распахнул дверь.
– Ну и дождь! – пробурчал он, поёживаясь.
– Не волнуйтесь, – сказала Так, раскрывая зонт. – Зонт большой, мы все поместимся.
– А я и не волнуюсь, – усмехнулся Старик Часовщик. – Я же всё-таки не сахарный, не растаю!
И они пошли вслед за мелькающим между деревьев Лучиком.
Глава восьмая
Подземелье
А сейчас представьте себе ужасное мрачное подземелье, где содержит своих пленников Сокивкенс. Свет туда почти никогда не проникает, и в тоскливом полумраке можно с трудом разглядеть отовсюду собранные отвратительной колдуньей часы.
Каких только часов тут нету: обычные наручные, карманные на длинных цепочках и с крышечками, песочные, настенные, часы с кукушками и без, часы-будильники и даже солнечные часы. А также затесавшийся в эту компанию нахохлившийся петух, гордый гребень которого уныло повис.
И вот все эти часы с грустным перезвоном поют следующую печальную песню:
Мы истерзаны, переломаны,
Навсегда мы здесь замурованы.
Нам не выйти отсюда никак,
Тик-тик-так, так-так-тик, тик-так-так.
