— Не бойся, — сказала Вайра, — давай я помогу тебе сесть.
— Спасибо, — ответила Элейни, стараясь не смотреть Герту в глаза.
Она чувствовала себя очень скверно. И самое главное, сама толком не знала почему.
Эльф легко взлетел на спину Грому. Тот замер, перестав даже фыркать и переступать с ноги на ногу. Затем искоса глянул, пытаясь понять, всем ли доволен хозяин. Светловолосый погладил его гриву, длинными тонкими пальцами, словно гребнем, расчесывая ее.
— Садись, — сказал он, указывая Элейни впереди себя.
Отчим всегда катал ее именно так, хотя это было не совсем удобно; здесь же, без седла, так было лучше, чем ехать, обхватив лучника за талию руками. Элейни и так боялась свалиться с коня во время какого-нибудь неожиданного прыжка...
Вайра легко-легко подняла ее, словно невесомую (она была все-таки очень сильной женщиной), и Ллейн подхватил одной рукой, усаживая впереди себя.
— Держись ногами, — сказал он, — и ничего не бойся. Я тоже буду крепко тебя держать.
Элейни глубоко вздохнула и, прижавшись спиной к его груди, внезапно успокоилась.
«Сколько можно бояться, — как-то совсем спокойно подумала она, — они ведь все так заботятся обо мне... Наверное, лучше, что я попала сюда. Очень даже хорошо».
Вдыхая запах кожи, идущий от него, смешанный с тонким, холодным запахом какого-то растительного сока, и даже не обращая никакого внимания на ревнивый и почти обиженный взгляд Герта откуда-то сбоку, она прикрыла глаза, стараясь сидеть неподвижно и крепче сжимать ноги, ожидая начала скачки.
«У меня все будет потом болеть, — подумала она, —j я ведь никогда долго не скакала...»
Гром, кажется, был вполне доволен своей ношей, по крайней мере его фырканья и нетерпеливые переступания возобновились; уши его шевелились, следуя за звуками, идущими со всех сторон, а хвост, судя во шелесту, все так же качался из стороны в сторону, похлестывая коня по бокам, отгоняя назойливых комаров, которые каким-то чудом изредка проникали сквозь невидимый барьер, поставленный Вайрой.
Герт тем временем взобрался на Вихря, который сначала заржал, чем-то недовольный, но затем, повинуясь легкому касанию и тихому слову изогнувшегося и дотронувшегося до его шеи Ллейна, успокоился, гарцуя на одном месте.
Вайра коснулась головы Малыша, тот удивленно посмотрел на нее, словно спрашивая: «Что, я правильно расслышал? Именно так?..», а затем, получив утвердительный кивок головой (и скорее всего мысленный импульс Отверженной), медленно, осторожно, немного неуклюже опустился на колени, позволяя женщине без труда вскочить себе на спину. Потом двумя рывками поднялся, потоптался на месте, привыкая к новой, совсем незнакомой тяжести, и замер, вопросительно глядя на нового, светловолосого и двуногого вожака.
— Но! — повелительно бросил Ллейн, направляя коней вперед. — Но-о!..
Глаза его при этом вспыхнули странным, неожиданно мальчишеским задором, а Вайра, удивленная, невольно усмехнулась. Увидевшая это Элейни, поразмыслив, решила, что эти двое — совершенно не подходящая друг другу пара. Тем более что эльфы, как сказала Маритта, в отличие от людей, живут по нескольку сотен лет. Вот уж действительно, раса Высоких, хотя и не бессмертных...
И они тронулись, увеличивая скорость, начиная свой путь, петляющий между холмами.
Никто из них тогда не знал, на сколько часов, дней или лет растянется эта дорога, начавшаяся с бездорожья, и чем она закончится для каждого из ступивших на нее.
7
Ветер свистел в ушах, голова уже кружилась от быстрой скачки.
Сначала были два с половиной часа неспешного хода среди холмов. Потом обширные всхолмленные земли закончились, и теперь основные, частые и пересекающиеся ряды холмов остались у них позади, впереди встречаясь лишь изредка. Кони, ступив на ровную землю, резво рванули, и Ллейн даже не стал успокаивать их. Жеребцы, призванные силой друидского волшебства, были словно выкованы из старой темной бронзы: неторопливо проскакав два с половиной часа без отдыха, они даже не притомились, а, наоборот, только и ждали ровной земли, чтобы) показать хозяину свою прыть.
Как только под их копытами оказались устеленные высокой травой луга, все трое, не дожидаясь слов эльфа, устремились вперед, издавая громкие протяжные ржания, вскидывая головы, словно стремясь освободиться от невидимой уздечки или просто стараясь в полную грудь дышать солнечным светом и переходя чуть ли не на галоп.
Но час или около того спустя они все же устали, резко перешли на рысь, затем на шаг. Ллейн остановил их и устроил привал; отдохнув около трех часов, они снова пустились в неспешный путь, который длился вот уже два часа.
У Элейни болели руки, болели ноги, страшно ныли поясница й спина. На каждом из трех кратких привалов Вайра немного успокаивала ноющую боль легкими касаниями руки, и путники ехали дальше.
За это время они не нашли ни реки, ни ручья, хотя Ллейн и не особенно старался. По крайней мере он ни разу не приказал коням свернуть в сторону от выбранного направления, и все время они скакали точно на юго-запад.
Вода из друидских источников тем не менее унимала жажду быстро и надолго, так что Элейни до сих пор почти совсем не хотелось пить.
После примерно пяти миль небыстрого хода был устроен второй большой привал, и все отдыхали еще один спокойный час. Сейчас Солнце клонилось к закату, становясь все более алым, и тени удлинялись налево от путников. До заката, по словам Ллейна, оставалось еще почти полтора-два часа. То есть сейчас было около четырех вечера.
Именно в этот момент уставшие жеребцы, казалось, обрели второе дыхание. Элейни пропустила момент и не увидела, что именно сделал Ллейн, но после небольшой остановки, во время которой никто с коней не слезал, они все трое вдруг начали громко фыркать, весело ржать и внезапно ринулись вперед, будто хозяева направляли их мчаться наперегонки или словно у них был весенний гон.
Элейни, уже достаточно долгое время мирно дремавшая, опершись на Ллейна, чувствующая крепкие руки, обнимающие ее, и успокаивающий жар стройного, гибкого мужского тела, теперь встрепенулась, резко просыпаясь и с испугом оглядываясь на лучника, уверенная, что, не будь рядом его, она уже давно упала бы в траву.
Тот спал! Он как будто и не заметил тряски от чрезмерной резвости гнедых коней, внезапно снова ставших молодыми и сильными!
Элейни была так потрясена этим, что неожиданно хмыкнула и тут же рассмеялась.
Эльф едва заметно улыбнулся, открывая глаза. Лицо его было теперь гораздо более уверенным и свежим. Столь же непроницаемо-спокойным, как раньше.
— Все хорошо, — сказал он, чуть отстраняясь и раз^ глядывая девочку своими глубокими темно-серыми глазами, чей взгляд был тверд и пронзителен... — как наконечник стрелы, подумала поэтичная Элейни.
Потом до нее дошло, что она сидит к нему вплотную и что впервые так близко рассматривает лицо настолько красивого человека, то есть эльфа, то есть совершенно прекрасное лицо этого красавца: нос у него был прямой, скулы высокие, а губы — само совершенство. Затем она сообразила, что ее рот полуоткрыт от изумления, и поняла, что выглядит крайне выразительно.
