Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 36
И ВОТ В КОТОРЫЙ РАЗ ДОКТОР ДЖЕК КЕВОРКЯН отвязывает меня от каталки, уже ставшей моей персональной, – здесь, в камере для введения смертельных инъекций в Хантсвилле, штат Техас. На сегодняшний день под его недремлющим оком было проведено пятнадцать экспериментов по приближению к смерти с моим участием. Так держать, Джек! Этим утром на том конце голубого туннеля, у райских врат, меня разыскивал Кларенс Дэрроу, величайший американский адвокат, шестьдесят лет как покойный. Он хотел поделиться со слушателями Общественной радиостанции Нью-Йорка своим мнением по поводу появления телевизионных камер в залах суда. И представьте себе, он сказал: «Одобряю это начинание». Человек с репутацией гиганта мысли родом из крохотного, Богом забытого фермерского городишки в Огайо.
– Присутствие телевизионщиков окончательно убеждает нас в том, – объяснял он мне, – что система так называемого правосудия, когда и где бы оно ни осуществлялось, заботится о чем угодно, только не о торжестве справедливости. Подобно гладиаторским боям, для бесчувственной государственной машины (а никаких иных правительств не существует) система правосудия представляет собой всего лишь очередное развлечение, где ставкой является человеческая жизнь.
Я поблагодарил мистера Дэрроу за то, что своими красноречивыми выступлениями в суде в защиту первых организаторов профсоюзов и проповедников непопулярных научных истин, своим громогласным презрением к расизму и ненавистью к смертной казни он сделал американскую историю куда более человечной, чем она могла бы быть. На что покойный великий адвокат Кларенс Дэрроу ответил мне лишь одно: «Развлекал как мог».
Засим разрешите откланяться. Эй, Джек, может, махнем в центр, набьем животы старой доброй техасско-мексиканской стряпней?
* * *
В ТЕЧЕНИЕ УЖЕ ПОЧТИ ЦЕЛОГО ГОДА я встречаюсь с совершенно мертвыми людьми (хотя сам я при этом только наполовину труп) с целью взять у них интервью. Все это время я то и дело просил святого Петра о встрече с вполне конкретным человеком – моим героем. Это мой земляк, покойный Юджин Виктор Дебс из Терре-Хот, штат Индиана. Он пять раз выдвигался в качестве кандидата в президенты от Социалистической партии – еще в те времена, когда в этой стране социалисты были реальной силой.
И вот вчера после обеда на том конце голубого туннеля меня ждал не кто иной, как Юджин Виктор Дебс, организатор и лидер первой успешной забастовки в такой крупной отрасли американской индустрии, как железные дороги. Дотоле нам не доводилось встречаться. Этот выдающийся американец умер, будучи семидесяти одного года от роду, в 1926 году. Мне в ту пору было всего четыре.
Я поблагодарил его за слова, которые я неустанно цитирую в своих речах: «До тех пор пока существует низший класс, я – его представитель. До тех пор пока не перевелись преступники, я – один из них. До тех пор пока хоть одна душа томится за решеткой, я не чувствую себя свободным».
Он поинтересовался, как же эти слова воспринимаются здесь, на земле, в Соединенных Штатах, в наше время. Я ответил, что каждый раз меня поднимают на смех.
– Люди усмехаются и фыркают, – сказал я.
Он спросил, какая отрасль промышленности развивается у нас быстрее всего.
– Строительство тюрем, – признался я.
– Позор! – воскликнул он. Затем он справился, знакома ли кому-нибудь в наши дни Нагорная проповедь. А потом расправил крылья и улетел.
* * *
С ВАМИ КУРТ ВОННЕГУТ. Сегодня утром во время контролируемого эксперимента по приближению к смерти я завтракал с Гарольдом Эпштейном, недавно скончавшимся в своем поместье в Ларчмонте, площадью в полтора акра. Умер он от того, что иначе как естественными причинами не назовешь, учитывая, что ему стукнуло девяносто четыре года. Этот милый человек был бухгалтером, а после сердечного приступа, случившегося тридцать четыре года назад, вместе со своей прелестной женой Эстой посвятил себя тому, что он сам называет «садовой лихорадкой».
Эста все еще среди нас, и, надеюсь, она меня слышит. Эти двое влюбленных, Гарольд и Эста Эпштейн, четыре раза обогнули земной шар, разыскивая – порой весьма успешно – новые замечательные растения для американских садов, хотя ни один из них не был дипломированным садоводом.
К тому моменту, когда душа Гарольда обменяла отслужившую земную плоть на небесную, он числился почетным председателем Американского общества садоводов, Нью-Йоркского общества любителей орхидей и Северо-Восточного отделения Американского общества любителей рододендронов.
Я попросил его вкратце описать свою жизнь после упомянутого сердечного приступа, чтобы я мог затем рассказать о ней нашим радиослушателям. Он сказал: «Я жалею лишь о том, что не все люди так же счастливы, как были мы». По словам покойного Гарольда Эпштейна, первое, что он сделал, очутившись в Раю и сорвав цветок, которого он никогда прежде не видел, это вознес хвалу Богу за бесценный дар, которым Всевышний наградил его, – «садовую лихорадку».
* * *
МЫ С ДЖЕКОМ КЕВОРКЯНОМ ДУМАЛИ, что предусмотрели все возможные опасности, подстерегающие меня во время наших экспериментов. Однако сегодня я влюбился в мертвую женщину! Ее зовут Вивьен Хэллинан.
Желание встретиться с ней у меня возникло после прочтения одного-единственного слова в заголовке ее некролога в «Нью-Йорк Таймс»: «Вивьен Хэллинан, восьмидесяти восьми лет, представительница старшего поколения колоритного семейства с Западного побережья». Что, интересно, делает человека или, более того, целое семейство – «колоритным»? На Том свете мне доводилось брать интервью у людей выдающихся, влиятельных, бесстрашных, харизматических и каких угодно еще. Но что же, черт побери, имелось в виду под словом «колоритный»? Сами собой напрашивались два возможных синонима: «необычный» и «пикантный».
Теперь-то я понимаю, о чем шла речь в «Нью-Йорк Таймс». Слово «колоритный» используется у них для описания людей невероятно привлекательных, с отличной фигурой, богатых – и при том социалистов.
Наверное, стоит рассказать об этом поколоритнее? Покойный муж Вивьен, Винсент Хэллинан, будучи юристом, заработал кучу бабок на торговле недвижимостью и в 1952 году решил баллотироваться ни много ни мало в президенты Соединенных Штатов от Прогрессивной партии. Насколько же необычной и пикантной личностью надо для этого быть, даже в Калифорнии!
Или вот еще. В самый разгар эры Маккарти Винсент рьяно защищал профсоюзного лидера Гарри Бриджеса, обвинявшегося тогда в принадлежности к коммунистам. И загремел за это на полгода в тюрьму. Вивьен также провела месяц за решеткой за неподобающее женщине поведение во время демонстрации за гражданские права в 1964 году.
Подобных примеров в их жизни можно найти предостаточно. На той демонстрации вместе с Вивьен были все пять ее сыновей, причем один из них, Терренс, работает сейчас окружным прокурором Сан-Франциско!
В Раю можно выбрать себе возраст по желанию. Моему отцу, например, всего девять. Вивьен Хэллинан предпочла стать навсегда двадцатичетырехлетней и выглядит сногсшибательно! Я спросил, как она относится к тому, что ее назвали «колоритной».
Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 36
