– Спасибо, – тихо прошептала девушка и тронула Мазукту за запястье.
– Возраст – от 18 до 22 лет, звать Лолита. Прошу любить и жаловать.
– Только Ли, а не Ло, – поправила девушка.
– Что?
– Ли, а не Ло. Не Лолита, а Лилит.
– А, ну это опечатка, наверное. Всеведение тоже иногда дает сбой.
Шамбамбукли сглотнул и поддел пальцем воротник.
– Мне… тоже приятно… очень. Мазукта, можно тебя на минутку?
– Ты чего? – удивился Мазукта. – Застеснялся, что ли? Ли, помнишь, я тебе говорил, что один мой друг в тебя влюблен? Так вот, разреши…
– Мазукта! – резко перебил друга Шамбамбукли. – Можно тебя на минутку?
– Ну ладно, ладно, – Мазукта недоуменно пожал плечами. – Если тебе так срочно… Мы сейчас вернемся.
В коридоре демиург Шамбамбукли ухватил Мазукту за пуговицу и страшным шепотом сообщил:
– Это не она!
– Чего? – заморгал Мазукта.
– Я тебе говорю, это не она!
– Ты с ума сошел, да? Да ты на лицо посмотри! Рост, вес, возраст, цвет волос – все сходится. И сожгли ее как ведьму. И имя то же самое…
– Имя другое. И сама другая. Похожа, очень, не спорю. Но не та!
Мазукта выдернул пуговицу из пальцев Шамбамбукли и принялся расхаживать взад-вперед, раздраженно теребя прядь волос.
– Послушай, ну что тебе не нравится? Сам говоришь, похожи. Девушка есть девушка, эта ничем не хуже любой другой, даже лучше, я бы сказал. Тебе не все равно, какую брать?
– Нет. Не все равно. Хотя спасибо, конечно…
– Эх ты, а еще друг! – укоризненно покачал головой Мазукта. – Я так для тебя старался!
– Я понимаю…
– Да что ты понимаешь? – горько усмехнулся Мазукта. – Ты думаешь, так просто собрать из дыма исходную форму? А потом еще отделять человеческую плоть от сгоревших вместе с ней дров?
– Ну, это, наверное, действительно трудно…
– Трудно?! Да это до сих пор считалось практически невозможным! Я эту девушку не то что по клеточкам – по атомам собирал! Изо дня в день, несколько месяцев. Я в нее буквально вжился! Целые миры творил – так не уставал. И уж наверняка ни разу не работал так тщательно. Ее тело – это же шедевр! Ну да, да, оно человеческое, оно несовершенное, но сама работа!
– Мазукта, я тебе, конечно, очень признателен, даже не ожидал… но ты пойми, мне нужна совсем другая де…
– Дурак! – Мазукта злобно полыхнул глазами. – Ты сам не понимаешь, от чего отказываешься! Она же… она знаешь, какая! Ты думаешь, смазливое личико – это все? А ум? А характер? Мы с ней подолгу беседовали – эта девушка невероятно умна. Я ее, честное слово, даже зауважал. А сколько в ней доброты! Ты не поверишь – она способна сопереживать. Это такая редкость. И у нее настоящее чувство юмора – когда действительно смешно, она смеется. А не ржет.
– Мазукта, я тебе верю, но…
– И все это – для тебя, для дурака! Для моего лучшего (и, кстати, единственного) друга! Хотел сделать тебе приятное. А ты мне вот так, в лицо плюешь.
– Послушай! – Шамбамбукли снова поймал Мазукту за пуговицу, притянул к себе и проникновенно уставился ему в глаза. – Ты только послушай. Я действительно очень тронут. Но. Она. Мне. Не. Нужна. Понимаешь?
– Нет.
– Ну тогда просто прими к сведению.
Демиург Мазукта взъерошил волосы ладонью.
– Ну и что же теперь делать?
– Не знаю. Отпусти ее обратно, пусть живет заново.
– С ума сошел? Как ее можно обратно отпускать? Там такой жестокий мир, а она такая… такая нежная, хрупкая… и только-только почувствовала нормальное обращение!
Шамбамбукли посмотрел на друга долгим задумчивым взглядом. И сказал самое умное, что смог в этой ситуации:
– Хмм.
– Если бы она была с тобой, я был бы спокоен, – продолжал Мазукта. – Знал бы, что никто ее в обиду не даст, что она накормлена, напоена, обласкана и ни в чем не знает недостатка. Но ты же отказываешься! А вот так, бросать ее на произвол судьбы и каждую минуту думать «как она? что с ней?» – нет, так я не могу.
– Мазукта, – глядя в пространство, пробормотал Шамбамбукли. – Ты за несколько месяцев даже не узнал ее имя.
– Ну и что? Мы друг друга по именам и не называли, как-то в голову не пришло. Просто болтали, и все.
– Просто болтали… – Шамбамбукли криво усмехнулся. – Ладно, пусть будет так. А что все-таки делать будем?
* * *
Демиурги вернулись в палату. Шамбамбукли при этом подталкивал Мазукту в спину, а у того был такой вид, как будто он всерьез раздумывает, не поздно ли еще сбежать в Тартарары какого-нибудь мира.
– Эээ… кхм! – начал Мазукта. – Мы тут… то есть, ну-у, да. Мда. Такое дело. Это… помнишь, я говорил… ну, что у меня есть… как бы… ну, друг. Который тебя… в тебя…
– Влюблен? Помню. Я думала… – девушка запнулась и перевела тревожный взгляд на Шамбамбукли. – Ты хочешь сказать, что это и есть твой друг?
– Ах нет, ну что вы! – откровенно глумливая улыбка Шамбамбукли могла бы затмить Сверхновую. – Просто мой приятель Мазукта слишком застенчив, чтобы высказаться прямо.
Брови Мазукты поползли вверх, а челюсть, наоборот, ухнула вниз. Шамбамбукли же продолжал вещать:
– Поскольку я являюсь как бы лицом духовным, он пригласил меня для заключения… Ах да, кстати, поздравляю! – Шамбамбукли всунул девушке в руки свой букетик.
– С чем? – слабым голосом спросила она.
– То есть как «с чем»? – притворно удивился Шамбамбукли. – Мазукта, ты что, не говорил ей?
Мазукта сделал два шага вперед на негнущихся ногах и как подстреленный рухнул на колени возле кровати.
– Ло… То есть Ли. Раз уж такое дело… А-а, ч-черт, была не была, плевать на все, будь моей женой!
зима
– Зима, – сказал демиург Шамбамбукли.
– Зима, – подтвердил демиург Мазукта.
Друзья, одетые в теплые меховые тулупы, сидели на верхушке огромного валуна. Вокруг, насколько хватало глаз, расстилалась белая заснеженная степь.
– Красиво, – сказал Шамбамбукли и бросил вниз снежок.
– Красиво, – согласился Мазукта и спрыгнул с валуна. – Ну что, за работу?
– Ага! – Шамбамбукли спрыгнул следом и огляделся. – С чего начнем? С деревьев или грибов?..
– Нефиг зря тратить время. Начнем сразу с человека. Ты лепи мужика, а я… – Мазукта запнулся и опасливо глянул куда-то вверх, – нет, мужика лучше я вылеплю. А ты – бабу.
Шамбамбукли с готовностью кивнул, потер ладони и начал катать снежный ком, из которого надлежало вылепить снежную бабу. Некоторое время демиурги работали в молчании.
