Я рассмеялась:
– Большую порцию мокко, пожалуйста. Со взбитыми сливками.
Через минуту Тед вернулся с дымящимся напитком. Снаружи температура впервые за месяц упала до десяти градусов, и вечер в уютной кофейне, за чашечкой горячего шоколада с чуточкой эспрессо, все больше и больше напоминал настоящее свидание. Испугавшись, что у меня завелся пунктик, я попыталась заставить себя отвлечься от мыслей по поводу того, считать ли нашу встречу с Тедом свиданием или прелюдией к будущим свиданиям. Так, о чем бы подумать?
Да… в этом свитере Тед выглядит жутко сексуально. Интересно, это кашемир? Он упомянул, что разведен. Хоте лось бы посмотреть на его бывшую жену. Ладно, это все равно близко к теме свиданий. Надо переключиться на что-то другое. Обувь, покупки, последняя серия «Оставшегося в живых»? Нет, ничего не идет в голову. Может…
– Элли?
Я так и подскочила от неожиданности. Усиленно пытаясь сконцентрироваться на чем-то ином, кроме Теда, я про слушала, что он говорил.
– Да? – протянула я, надеясь спрятать невнимательность под маской загадочной женщины, полной тайн. Но Тед перешел к тому, ради чего мы встретились, и заговорил бодрым деловым голосом:
– Я показал Нику твои рисунки, и они ему очень понравились. Он хочет побеседовать с тобой лично, хотя могу сразу сказать, что Ник готов предложить тебе задание: сделать шаржи на наших обозревателей – разумеется, не заключая контракта.
Я онемела. Все это казалось невероятным. Они хотят платить мне – мне, юристу, – за то, что я буду рисовать карикатуры? Работа по определению была довольно нудной – не того сорта, за которой время пролетает незаметно, сердце поет, а душа наполняется спокойным удовлетворением от самореализации.
– Ох, – вздохнула я.
Тед удивленно взглянул на меня:
– Тебе не интересно? Ты передумала?
– Нет-нет, что ты, – поспешно сказала я. – Мне очень, очень интересно. Просто я не ожидала…
Тед улыбнулся и повертел в руках бумажный стаканчик из-под кофе – я заметила, что он пуст.
– Я устрою вам с Ником встречу, и вы обсудите финансовые детали. Он знает, что ты работаешь в адвокатской конторе и что нам придется подстраиваться под твой график. Но поскольку наш сайт еще не открылся, думаю, это не проблема…
– Хорошо, хорошо, – закивала я и подумала, что, наверное, надо как-то отреагировать. Конечно, здесь подошла бы эдакая пресыщенность – «ну-еще-бы-все-же-гоня-ются-за-моими-рисунками» – или подчеркнуто деловитый тон, однако я лишь хлопала глазами, кивала и задавалась вопросом, каковы губы Теда на вкус. Они были немного тонковаты, но с четко очерченным контуром и, я знала, умели растягиваться в эту восхитительную, чуть кривоватую усмешку.
– Значит, я позвоню тебе завтра на работу? Нет, лучше, чтобы Ник сам позвонил и вы договорились о встрече, так как тебе все равно придется общаться именно с ним, – сказал Тед.
– Ох. Да, конечно, пусть он мне позвонит, – ответила я, вытащила из сумочки одну из моих визитных карточек с впечатляюще дорогим оформлением и нацарапала на обороте прямой рабочий номер. Не нужно, чтобы Ник звонил на номер коммутатора. Даже в такой крупной фирме, как наша, всегда гуляют сплетни, а руководство явно не погладит меня по головке, если узнает о совместительстве. Одну из моих коллег уволили после того, как совету директоров стало известно, что она дополнительно занимается подготовкой апелляций по уголовным делам и ежегодно прибавляет к своей зарплате кругленькую сумму в сорок тысяч долларов.
Тед кивнул, и я решила, что сейчас он быстренько встанет и уйдет, смяв картонный стаканчик и швырнув его в мусорное ведро, как сделал вчера. А Тед продолжал сидеть и смотреть на меня.
– Как твои дела? – спросил он таким голосом, будто его это действительно интересовало.
– Отлично. В конторе сейчас горячее время. Приходится выкладываться на все сто, но, в общем, все замечательно. А как ты? Больше не летал в Англию?
– Нет, хотя пришлось много поездить по Штатам. Надеюсь, теперь командировки будут пореже. Мне очень хотелось бы проводить больше времени в городе, чтобы заниматься развитием нашей телесети, – сказал Тед.
– Для меня поездки по экзотическим местам – настоящая сказка. Правда, наверное, и они утомляют?
В течение следующего часа мы болтали о работе и жизни. Тед недавно сопровождал президента в официальной поездке в Индию и признался, что опять не успел осмотреть достопримечательности.
– Думаю, меня бы взгрели, если бы я пропустил сов местную конференцию нашего президента и премьер-министра Индии ради экскурсии по Тадж-Махалу, – улыбнулся Тед. – Так ты говоришь, в последнее время у тебя прибавилось работы?
– Да. Два моих шефа возглавляют отдел судебных тяжб. Они назначили меня ведущим специалистом по одному групповому иску. Кажется, это очень крупное дело, – робко заметила я. Мне так не хватало шика, с каким Кэтрин отбрасывала назад волосы, хвасталась своим резюме и пре вращала каждое свое задание в дело государственной важности, особенно в разговоре со звездой телевидения, одним из главных людей на мощном информационном канале.
– Поздравляю. Должно быть, руководство тебя очень высоко ценит, – тепло произнес Тед.
– Да, наверное, – с сомнением проговорила я. Ширер Дерьмовый и его прихлебатели высоко меня ценят? Вряд ли. Моя антипатия к юриспруденции и в особенности к судебному делопроизводству была известна в конторе всем. Равнодушие, а точнее, ненависть к работе не очень-то способствовала выполнению сверхважного задания. Я никогда не проявляла особого пыла – не рвалась приходить в офис по субботам, не выклянчивала более ответственных поручений, не отсасывала у шефа (как Кэтрин).
Тед выжидающе смотрел на меня.
– Ты полагаешь, в этой фирме у тебя нет будущего? Тебе ни за что не поручили бы вести одно из самых серьезных дел, если бы не готовили к повышению. Тебе явно светит стать компаньоном.
– О нет, искренне надеюсь, что этого не произойдет, – вырвалось у меня. И зачем я позволила разговору свернуть на эту тему! Я ненавидела судебные тяжбы, ненавидела нудную, тяжелую работу, постоянные конфликты. Порой я почти не спала по ночам, с ужасом представляя, что утром снова надо тащиться на работу. Мысль о том, что я буду компаньоном, навсегда останусь юристом и мне суждено прозябать в этой конторе до конца жизни, или о том, что придется пахать еще больше, чем сейчас, сводила с ума. Я не хотела становиться компаньоном, не хотела браться за этот дурацкий иск и всей душой мечтала, чтобы его отдали Кэтрин или кому-нибудь еще.
– В чем дело? – мягко спросил Тед.
– Ни в чем, – вздохнула я. – Так, задумалась о работе.
– Поделись со мной, – предложил он.
– Не хочу надоедать тебе скучными рассказами, – сопротивлялась я.
– Я бы не просил тебя об этом, если бы мне было неинтересно. Расскажи, – настаивал Тед.
