В автобусе до Кармашей Даша ехала, не отрываясь от окна. Теперь она молчала и лишь при въезде в село, увидев рыжую корову на лужайке перед чьим-то домом, обрадованно переглянулась с Андреем и спросила:
– Мы ее сфотографируем?
На площади они расстались. Андрей с Дашей направились к храму, а Татьяна – к своим родственникам, чтобы взять ключи от дома и вообще сообщить о своем «втором нашествии». Ее встретил дядя Паша, подметавший веником розовую дорожку.
– О-о, пожаловала племяшка! Ну здравствуй, проходи, рад тебя видеть. Я только что окрошку сделал, поедим.
– Нет, спасибо, я в поезде поела. Дядь Паша, я по делу.
– Ну разумеется. Как это ты, да вдруг без дела?
– Я серьезно. Во-первых, хочу попросить ключи от дома…
– А-а, все-таки батюшка собрался переезжать?
– Пока нет. С неделю я сама там поживу, а потом уж и батюшку перевезем. Я ведь приехала по поводу спонсорства для храма. В городе договорилась с директором крупного предприятия о финансировании. Теперь хочу привлечь местных предпринимателей.
Они уселись на скамейку под сиренью. Павел Федорович внимательно слушал Татьяну, даже очки надел, чтобы получше видеть румяное от волнения лицо племянницы.
– И еще одно дело. Очень важное для нас всех. Была я в архиве, где мне сделали копию с весьма любопытного документа. Вот он. Хорошо, что ты в очках. На, читай.
Татьяна подала старику листок с ксерокопией протокола и напряженно ждала его реакции на документ. Павел Федорович читал долго. Наконец отложил листок и задумчиво произнес:
– Значит, протокол вел Авдей Симаков…
– Он родственник вашего главы?
– Да. И близкий. Дед он его. Вот кто! Поняла? Так это что получается, Таня? Этот Авдейка Симаков – помню я его, забулдыгу, – судил уважаемого на селе труженика, передовика, честнейшего человека Степана Кармашева? Так выходит?
– А что, никто в селе не знал об этих партсобраниях?
– Откуда? Партийцев было раз-два и обчелся. Да они и не распространялись шибко-то о своих шабашах.
Схватят свою жертву, как паук муху, и держат в своих тенетах, пока все соки не высосут. А потом еще и НКВД довершит злодейство – растопчут, раздавят человека, заставят подписать на самого себя поклеп. А тех, кто не подписывал, избивали до смерти или расстреливали.
– Но ведь этот документ еще не доказывает, что именно Симаков доносил на односельчан.
– Впрямую не доказывает, а задуматься заставляет. Его внук-то, может, для того и горлопанил на собраниях, чтобы от своего деда внимание отвести?
– Возможно. И все же какая связь между нашим дедом и Колчиным? Откуда пошел этот слух?
– Какая связь? Да самая обыкновенная связь. Отец наш был бригадиром, а Колчин у него в бригаде рядовым колхозником, а потом недолго побыл звеньевым. Получилось, что бригадира не тронули, а простого работника замели. Вот люди и начали строить догадки кто во что горазд. А ведь тогда и за анекдот могли расстрелять. Откуда нам знать, что Колчину приписали в вину?
Они помолчали.
– Дядя Паша, я решила пойти к Симакову и показать этот документ.
– Для чего?
– Чтобы он пошел к Авдотье Колчиной и признался, что зря обвинял нашего деда.
– Шантаж, значит, хочешь применить?
– Называй это как хочешь, но сидеть сложа руки я не могу.
– Я считаю, что нужны другие доказательства, покрепче, повесомее. Чтоб не мог этот слизняк вывернуться под их тяжестью.
– Ладно. Время покажет, как действовать дальше. Подождем немного.
Татьяна нашла Андрея с Дашей на берегу Огневки. Они кидали камешки в воду, соревнуясь, кто кинет дальше. Отец явно играл в поддавки, поэтому в соревновании победила дочь. Татьяна предложила искупаться, на что девчушка ответила восторженным визгом, а Андрей неопределенно хмыкнул, погруженный, как всегда, в свои мысли. В итоге Татьяна с Дашей побежали в воду, оставив Андрея одного на берегу додумывать нечто далекое от мирской суеты. Вдоволь накупавшись, они переоделись в сухое и только тогда заметили отсутствие Андрея.
– Папа! – несколько раз крикнула обеспокоенная Даша.
Татьяна предложила поискать его в церкви. Она оказалась права. Андрей стоял перед стеной со свежей штукатуркой и, шевеля губами и щурясь, осматривал ее сверху вниз и слева направо. Так и стояли минут пять. Он – перед своей будущей росписью, мысленно представляя ее композицию и колорит. Татьяна – глядя на одухотворенное, отрешенное лицо своего любимого. А Даша – рассматривая необычное помещение. Их молчаливое созерцание нарушил отец Алексей:
– Вот вы где? Добрый день, Татьяна Михайловна! Что же вы, с дороги, не пообедав, не отдохнув, сразу за дела? Матушка Ирина ждет не дождется вас. Ваши любимые караси уже остыли. Пойдемте, пойдемте, милости просим к нашему столу!
Они сидели у хлебосольных хозяев маленького флигеля, наслаждались стряпней Ирины и слушали рассказ отца Алексея про его неудавшийся поход за щуками.
– Это вам не глупые карасишки. Щука – рыба с характером, со своим, если говорить образно, менталитетом. И подход к ней нужен особый. Надо изучить повадки, все ее хитрые уловки. А я напролом полез. Думал, крючки специальные купил, наживку насадил – и щука в кармане. Не тут-то было!
– Я боюсь, что в Огневке скоро ни щук, ни карасей не останется, – сказал Андрей. – Вы видели, что творится у Красного бора? В прошлом году мусор сбрасывали в глиняный карьер, который в ста метрах от берега, а нынче этот карьер уже переполнен и мусор вываливают чуть ли не в воду. Это же экологическая катастрофа. Если такими темпами пойдет загрязнение, то Кармашам как населенному пункту придет конец.
– Я об этом говорил с местными представителями власти, – сокрушенно покачал головой батюшка, – но слышу в ответ лишь: «Не в нашей компетенции». Мол, машины с мусором идут сюда чуть ли не по отмашке высшего начальства. Кого конкретно, я так и не добился.
– Думаю, что завтра мы соберем все же совещание с местными предпринимателями и руководителями всех рангов, – твердо решила Татьяна. – Сначала речь пойдет о строительстве храма, а потом я хочу задать вопрос по Красному бору. Посмотрим, что об этом скажут люди. Отец Алексей, ваше присутствие было бы очень желательным. Посидите, послушаете, может быть, выскажете свое мнение…
– Буду обязательно, – пообещал батюшка.
До дома на Береговой добрались уже вечером. Пришлось еще зайти в магазин за хлебом. Остальное все привезли с собой из города: консервы, чай, сахар и прочие продукты, а также электрический чайник, простыни, одежду. Хомячка Тимку решили все же оставить на попечение Полины Ефремовны.
Даша с любопытством разглядывала двор и постройки, с трепетом первооткрывателя входила в сени. Андрей по пути объяснял ей значение этого слова, а Даша вспомнила строчку из стихотворения: «Ласточка с весною в сени к нам летит». В доме она быстро обошла все комнаты, залезла на печку, потом с помощью отца заглянула на полати.
