— Ты прав, но он ведь ничего и не узнает об этом… верно. Мэтт? — проговорила Майра.
— Ты угрожаешь?
— Конечно. — Она непринужденно улыбнулась.
— У тебя ничего не выйдет.
— Еще посмотрим. Завтра «Пустельга» отправляется в свое первое плавание, и я собираюсь оказаться на ее борту.
Мэтт сложил руки и лукаво посмотрел на сестру.
— А почему ты так стремишься попасть на борт этой шхуны? Похоже, ты неравнодушна к капитану.
— Может, и так.
— Мне жаль парня.
— Что? Тогда мне жаль всех тех женщин, с которыми ты проводишь время, а потом бросаешь.
Мэтт недовольно скривился.
— Послушай, Майра, я ведь говорил тебе, что я чувствую ко всем этим женщинам…
— Тогда нечего волноваться за меня! Ты говорил мне, что ищешь хорошую, порядочную девушку, но сам отлично знаешь, что ищешь не там. И ты продолжаешь волочиться за этими шлюхами, покупать им дорогие подарки, хотя понимаешь, что их интересуют только твои деньги и слава быть твоей новой любовницей. Мне жаль, что ты страдаешь из-за такой ерунды, снова и снова испытывая разочарование.
— Может, я обречен на одиночество?
— Ты просто сам не знаешь, чего хочешь!
— А ты?
— А я точно знаю, что мне нужно, впрочем, как и ты. — Майра решила больше не сердить Мэтта своими замечаниями.
— И чего же ты хочешь?
— Капитана Меррика.
— Ну, ты даешь, Майра?
— А тебе не кажется, что он прекрасно подходит под папин ультиматум? Но сначала я должна получше узнать его. Я всегда говорила, что если выйду замуж, то только за капитана. Меррик — капитан, но он должен пройти испытание. Именно поэтому я хочу пробраться на борт его шхуны и убедиться, что он — настоящий моряк. Я знаю, что он может спроектировать корабль, но он должен доказать мне, что сможет командовать этим кораблем.
— Ну, Майра…
Но она уже расхаживала по комнате, продолжая рассуждать:
— Единственная возможность проверить это — самой пробраться на «Пустельгу» и посмотреть на него в действии. А отец ни о чем не догадается, потому что будет следить, как бы я не проскочила на твою шхуну, как делала обычно!
— Неужели ты думаешь, что капитан Меррик допустит это?
— Конечно, нет. Если бы он согласился, то провалил бы часть испытания. Разве капитан в здравом уме пустит на свой корабль женщину, да еще в качестве пушкаря? — рассмеялась Майра. — Но это только половина дела. Мне придется здорово постараться, чтобы пустить пыль в глаза капитану Меррику.
Мэтт заулыбался:
— Разумеется, ты уже все продумала, — Конечно.
— Я желаю тебе удачи, но отец наверняка поймает тебя.
— Поспорим?
— Я готов. А что ты хочешь, если выиграешь? Девушка огляделась. Ее взгляд остановился на висевшем на стене мушкете.
— Как насчет этого ружья?
— Майра, это мое любимое ружье!
— Придется тебе обойтись без него.
— Ну ладно, идет. Если у тебя все получится, то ты получишь это ружье. Но если отец поймает тебя, то победа будет за мной и мне достанется…
— Синяк под глазом!
— Что?!
Майра усмехнулась, глядя на его недоумевающее лицо.
— Посуди, Мэтт, отец сможет все узнать, если ты сам расскажешь ему.
— Я на такое не способен!
— А сколько раз ты жаловался отцу, когда я тайком пробиралась на твою шхуну? И не забывай про папин ультиматум… Ты в любом случае останешься в выигрыше. Ты избавишься от меня, и я стану головной болью капитана Меррика.
— Думаю, ты и так ею стала.
— Что ты хочешь этим сказать?
— А разве не ясно? Он влюбился в тебя.
— Ну, половина Ньюбери влюблена в тебя, — парировала Майра, — однако ты до сих пор не привел в дом хорошую девушку, как обещал.
— Слушай, не суй нос в мои любовные дела!
— А ты держись подальше от моих.
— У тебя их еще нет!
— Так будут!
Они смотрели друг на друга, и никто не хотел уступать. Но затем Мэтт подумал о плане Майры и рассмеялся. В выигрыше будут все: и Майра, и Эфраим, и даже ничего не подозревающий капитан Меррик.
Уже наступили сумерки, ужин был съеден, а яблочный пирог Майры скормили собаке. Эвелина стояла посреди комнаты, которую отвели ей в доме Эштонов. Ставни на окнах были закрыты, красивые вишневые шторы плотно задернуты. За окном завывал ветер, Вздрогнув, она прошла по толстому ковру, покрывавшему пол. Возле кровати с резными спинками стоял ее наполовину распакованный дорожный сундук. Свеча в бронзовом подсвечнике освещала целую горку подушек, вышитое покрывало на кровати и пушистый прикроватный коврик. Но, несмотря на заманчивый вид постели, Эвелина не собиралась ложиться спать.
Слова Майры Эштон продолжали звучать у нее в голове. Эвелина подошла к большому зеркалу в резной раме и стала рассматривать себя, как и предложила Майра. Она с неприязнью смотрела на свое отражение, испытывая желание плюнуть в зеркало.
Снизу, из кабинета, доносился веселый смех Брендана, старого капитана Эштона и его красивого рыжеволосого сына. Ей стало горько от этого смеха. Если бы она тоже могла радоваться чему-нибудь!.. Эвелина не могла вспомнить, была ли она хоть один день счастлива после того, как Ричард Кричтон едва не застрелил ее любимого брата и лишил ее единственного занятия, к которому она была пригодной.
Пригодной? Да у нее был талант… Она уже никогда не сможет рисовать. Она и сейчас прятала за спиной изувеченную правую руку, чтобы не видеть ее в зеркале.
На душе у Эвелины стало тяжело, и она сразу же ощутила голод. Надо было захватить с собой оладьи, оставшиеся от ужина. После еды она почувствовала бы себя лучше. Даже Брендан, которого она обожала, не мог заполнить душевную пустоту, как это делала вкусная еда. Бедняга Брендан… он так старался доставить ей удовольствие, покупая все эти драгоценности, которые ей, в сущности, не были нужны, а теперь и лошадь. Что с ней делать? Она никогда не ездила верхом и вряд ли научится. Брендан явно верил, что Майра Эштон способна творить чудеса.
«Майра Эштон… Смешно, — подумала Эвелина, — но мы все всегда ждем чуда от тех, кого любим, считая их совершенными и непогрешимыми».
А как ее брат смотрел на Майру во время этого восхитительного ужина, совершенно не думая о великолепных тушеных грибах и картофеле, ветчине и сыре… Он даже краснел, когда Майра случайно перехватывала его взгляд! Не было никаких сомнений, что Брендан увлечен этой девушкой, которая с легкостью превращалась из озорного мальчишки в прекрасную даму.
