Но это сказал Маркс Марвеллос, и сказал позднее.
А пока Зиллеры пришли к компромиссу. А что им еще оставалось? Итак: внутреннее убранство кафе радовало глаз – все здесь было чистым и свежевыкрашенным, но снаружи к строению практически еще не прикасались. Предупреждение: небо повисло, как закопченные щеки городского снеговика, – дождя еще не было, но он не заставит себя долго ждать. Он и без того запоздал. Требовалось действие. Поэтому Аманда неохотно одобрила сосиски, а Джон Пол в качестве уступки пообещал, что не станет торговать такими вредными напитками, как кофе и газировка. Ассортимент напитков будет состоять из соков – фруктовых и овощных. Аманда будет выжимать напитки прямо на глазах посетителей при помощи автоматической соковыжималки. Она задумала самые необычные фруктовые коктейли. Например, сок яблочный, смешанный с соком папайи. Или морковно-апельсиновый сок. Шпинатно-томатно-огуречный. Пусть все будут здоровы!
– Если люди не смогут здесь купить кофе или «кока-колу», они подумают, что это очень забавное место, – заметил Зиллер.
Впрочем, место это было в любом случае забавным. Придорожный зверинец, в котором нет животных. За исключением двух подвязочных змей и мухи цеце. А муха цеце была даже неживая.
На рассвете целый час хлестал дождь, но днем было сухо. На крыше кафе установили вывеску с гигантским хот-догом. Смотрелась она хорошо. Ее было видно с расстояния в несколько миль.
Замечательная венская сосиска Зиллера стала достопримечательностью округа Скагит. Ею стали пользоваться даже Для того, чтобы указать нужное направление.
«Поворачивайте направо и проедьте пару сотен ярдов после венской сосиски», – сказал бы вам какой-нибудь фермер-доброхот. С этого времени учащимся школ в Маунт-Верноне приходилось каждый год писать сочинения-эссе на тему: «Сосиска: происхождение, значение, копчение».
И по сей день возвышается сия величественная вывеска над плодородными скагитскими полями. Лучшей эмблемы этого края и его обитателей не придумать.
Сосиска – символ мира, покоя, безмятежного существования, противостоящая деструктивности и хаосу повседневности.
Сравните, если угодно, мирный покой сосиски с агрессивностью и брутальностью бекона.
– Интересненькое местечко вы себе выбрали. – Эту фразу произнес Гуннар Хансен, местный фермер лет тридцати пяти от роду. Он занимается в здешних краях выращиванием гороха, а живет чуть дальше по автостраде, на некотором расстоянии от придорожного кафе.
– Спасибо, мистер Хансен, – улыбнулась Аманда.
Гуннар Хансен. Да. Эта мистическая, похожая на Китай долина (с определенными голландскими чертами) на Северо-Западе Америки населена практически одними скандинавами.
– Послушайте, народ, ваша фамилия случайно не Кендрик? – с сомнением в голосе поинтересовался Хансен.
– Нет, – ответила Аманда, – мы – супруги Зиллер.
– Ага, понятно, а кто же тогда Кендрик? – снова спросил фермер Хансен, вроде как с юмором, хотя его акцент отдавал холодом смертоубийственных зим. Кивком головы, похожей на могильный обелиск, он указал на неоновую вывеску, протянувшуюся вдоль всего фасада придорожного кафе, как раз под гигантской венской сосиской – «Мемориальный заповедник хот-дога дикой природы им. капитана Кендрика». Да, именно такая вывеска теперь там и была, каждая ее буква – высотой с портного из еврейского гетто.
– Стыдно, мистер Хансен, – произнесла Аманда, – не знать историю своего родного края!
– Вообще-то я думал, что ее знаю.
– Капитан Джон Кендрик. Вы можете отыскать его имя в «Истории освоения Тихоокеанского Северо-Запада» Джорджа У. Фуллера. Капитан Кендрик был одним из первых торговцев мехами и исследователей, обосновавшихся в районе Пьюджет-Саунд. Он прибыл в эти края в 1788 году. По не вполне достоверным свидетельствам он считается первым белым человеком, проплывшим через пролив Хуан-де-Фука и обогнувшим со всех сторон остров Ванкувер. Он сделал ряд географических открытий, но, к несчастью, с пренебрежением отнесся к их документальной фиксации. История отплатила ему за это, почти не сохранив его имени в своих анналах. После пяти лет, проведенных в этих краях, он отошел от торговли кожами и отправился на Сэндвичевы острова. Он отплыл 12 декабря 1794 года и был убит выстрелом с отсалютовавшего ему британского корабля.
– Жуть какая, – отозвался фермер Хансен, проявив свойственную скандинавам неспособность улавливать иронию. Затем он укатил прочь на своем грузовичке. У фермера Хансена было пятеро детей, посещавших школу в Маунт-Верноне и Конвее. Видимо, именно этим и объясняется тот факт, что среди школьников округа Скагит до сих пор бытует мнение, точнее, уверенность в том, что венскую сосиску в булке придумал капитан Джон Кендрик в 1794 году.
Аманда взобралась почти на самую верхушку огромной ели, чтобы полюбоваться скагитскими сумерками. Она взбиралась наверх медленно, с помощью одной руки, другой бережно баюкая свой заметно округлившийся в последнее время живот, подобно опытному игроку в боулинг, примеривающемуся совершить свой коронный бросок.
По небу медленно плыли сырые устрицы и мертвые монахини. Сам небосвод являл собой мрачный балдахин, под которым дюжинами проплывали дикие утки. Закат казался каким-то зеленоватым. Оттенки красного, оранжевого и багрового цветов, которые в представлении Аманды автоматически ассоциировались с заходом солнца, задохнулись под грудой сырых облаков. Почти невидимое солнце село – над полями, болотами, островками скал – прямо в Пьюджет-Саунд, скорее похожее на недозрелую оливку, сфотографированную через газовую ткань.
С высоты своего «насеста» Аманде был виден малыш Тор, игравший во мху у корней дерева. Ей также был виден Джон Пол, который прибивал силуэты сосисок к свежепокрашенному фасаду кафе. Сосиски, каждая длиной по два фута, были выпилены из фанеры и покрыты дифракционной решеткой – тонким синтетическим материалом серебристого цвета, который вбирал свет и отражал его, и по нему постоянно проходила радужная рябь, как на голограмме.
Забавно, подумала Аманда, но вырезанные мужем из листа фанеры венские сосиски, что так просто и доходчиво рекламируют всем известный туземный товар, одновременно выступают в роли фетишей половой зрелости, почитаемых многочисленными африканскими племенами. Как хорошо, что Джон Пол тоже согласен, что они символизируют удовольствие, а не господство.
Аманда спокойно отдыхала, примостившись среди огромных еловых лап. Октябрьское небо было хмурым, но воздух оставался нежным и теплым, и она чувствовала себя удивительно комфортно в своем вельветовом комбинезоне кактусовой расцветки, под которым не было ни единой ниточки этого неудобного нижнего белья. Весь сегодняшний день Аманда посвятила расстановке мебели в квартирке на втором этаже, а еще она нянчилась с Тором и пекла булочки для хот-догов. Сейчас же она наслаждалась заслуженным отдыхом. Отдыхая, она размышляла о множестве различных вещей. Она подумала о Жизни и сказала себе: «Все в порядке. Я хочу еще больше жизни».
Она подумала о смерти и сказала себе: «Если я упаду с верхушки этой ели, я скоро познаю тайны смерти».
