Я пошевелила одним пальцем на руке, затем другим, потом попробовала согнуть руку. Потом пошевелила ногами. Покрутила стопами, согнула колени. Пусть и не так легко, но худо-бедно все шевелилось. После того как я тщательно проверила, что все части моего тела могут шевелиться, я слегка приподнялась. Оглядела как следует комнату, чуть освещенную уличным светом. Старика в комнате не было.
Часы у изголовья кровати показывали половину первого. Я легла, когда не было одиннадцати, значит, не проспала и полутора часов. На соседней кровати крепко спал муж. Он спал крепко, совершенно беззвучно, словно потерял сознание. Если мой муж заснет, проснется, только если произойдет что-то особенное.
Я встала с постели, пошла в ванную, сняла мокрую от пота пижаму, бросила ее в стиральную машину, приняла душ. Вытерлась полотенцем, из комода достала свежую пижаму и надела ее. Затем зажгла торшер в гостиной, села на диван и выпила стакан бренди. Я почти не пью. В отличие от моего мужа, которому просто организм пить не позволяет, раньше я не отказывалась от того, чтобы выпить, однако с тех пор, как вышла замуж, вдруг перестала пить. Ну, может, глоточек бренди, когда не спится, не больше. Однако этой ночью, чтобы успокоить взвинченные нервы, хотелось выпить целый стакан.
В серванте стояла бутылка «Реми Мартен». Это был единственный алкоголь в нашем доме. Кто-то подарил. Очень уже давно, поэтому я и не помню, кто подарил. Бутылка слегка запылилась. У нас, естественно, нет бокалов для бренди, поэтому я налила в обычный стакан и отпивала медленно, по глотку.
Я еще слегка дрожала, однако страх стал уже постепенно уходить.
Это сонный паралич[4], подумала я. Я никогда прежде не переживала состояния сонного паралича, но как-то раз от университетской приятельницы слышала историю о том, как она это на себе ощутила. «Все было очень реально, отчетливо и совершенно не похоже на сон,— рассказывала она.— В тот момент я не считала это похожим на сон, да и сейчас не считаю». Вероятно, и правда на сон не похоже, подумала я. Однако, как ни крути, это был сон. Своеобразный сон, не похожий на сон.
Страх постепенно проходил, но дрожь в теле никак не унималась. Кожа все еще подрагивала мелкой дрожью, похожей на рябь на воде после землетрясения. Эту мелкую дрожь я отчетливо видела глазом. Все из-за того крика, решила я. Крик, не превратившись в звук, затаился в теле и все еще заставлял его дрожать.
Я закрыла глаза и сделала еще один глоток бренди. Теплая жидкость медленно потекла по горлу вниз в желудок. Это было очень реальное ощущение.
Меня вдруг охватило беспокойство за ребенка. Когда я подумала о ребенке, в груди опять учащенно забилось. Я встала с дивана, быстро вошла в детскую. Сын крепко спал. Одну руку положил под щеку, другую откинул в сторону. По его виду можно было сказать, что он спокойно спит, как и муж. Я поправила сбившееся одеяло. Непонятно, что же так жестоко разрушило мой сон, но, в любом случае, кажется, от этого пострадала только я одна. Ни муж, ни ребенок ничего не почувствовали.
Вернувшись в гостиную, я бесцельно побродила по комнате. Спать совершенно не хотелось.
Я решила выпить еще стакан бренди. На самом деле, мне хотелось выпить еще. Еще согреться, еще успокоить нервы. Еще раз хотела почувствовать сильный аромат бренди во рту. Но, немного поколебавшись, решила все-таки не пить. Не хотела, чтобы опьянение оставалось на следующий день. Я убрала бренди в сервант, отнесла стакан в раковину и вымыла. Затем вытащила из холодильника на кухне клубнику и съела.
И тут я заметила, что дрожь уже почти унялась.
Что же это было, этот старик в черной одежде? — подумала я. Старик, которого я никогда не видела прежде. И эта черная одежда — какая-то чудная. Как будто облегающий свитер, а приглядишься — какаято старомодная. Впервые я видела такую одежду. И эти глаза. Немигающие глаза с красными прожилками. И почему он лил воду мне на ноги? Зачем ему это было нужно?
Я совершенно запуталась. На ум не приходило никакого объяснения.
Мою приятельницу сонный паралич охватил, когда она заночевала в доме своего жениха. Во сне к ней пришел мужчина лет пятидесяти с загадочным лицом, который сказал, чтобы она убиралась из этого дома. Все это время она не могла и шевельнуться. И, так же как и я, вымокла до нитки от пота. Судя по всему, этот человек был духом покойного отца жениха. В тот момент она решила, будто его отец говорит, чтобы она уходила отсюда. Но когда на следующий день жених показал фотографию отца, он оказался совершенно не похож на человека, которого она видела ночью.
«Наверное, я была чрезмерно напряжена,— сказала она.— Поэтому со мной и случился паралич».
Однако я не была как-то особо напряжена. И к тому же это мой дом. Здесь нет ничего, что пугало бы меня. Почему сейчас и здесь со мной должен был случиться сонный паралич?
Я помотала головой. Все, хватит думать. Бесполезно. Просто это был реалистичный сон. Наверное, во мне неосознанно скопилась усталость. Может, из-за позавчерашнего тенниса. После плавания друзья, с которыми я встретилась в клубе, пригласили поиграть — наверное, слишком долго получилось. Некоторое время после игры руки и ноги были ватными.
Поев клубники, я прилегла на диван. На всякий случай немного прикрыла глаза.
Совершенно не хочется спать.
Я поохала про себя. Ну правда, совсем не хочется спать.
Решила почитать книгу, пока сон не начнет одолевать. Вернувшись в спальню, выбрала роман на полке. Искала книгу, включив свет, а муж даже не шелохнулся. Я выбрала «Анну Каренину». Мне хотелось почитать какой-нибудь длинный русский роман. Когда-то давно я уже читала «Анну Каренину». Наверное, в старших классах. Однако почти не помнила содержания. Помнила только первую строчку и финал, где героиня кончает с собой на железной дороге. «Все счастливые семьи счастливы одинаково, каждая несчастливая семья несчастна по-своему» — так начиналась книга. Кажется, что так. А после этого была сцена на скачках? Или это из какого-то другого романа?
Я вернулась на диван и открыла книгу. Сколько же лет я уже не сидела так спокойно и не читала книгу? Конечно, во второй половине дня я, бывает, читаю минут тридцать или час. Однако в буквальном смысле это и чтением не назовешь. Читаешь книгу, а мысли сразу же перескакивают на что-то другое. Думаешь о ребенке, о покупках, о том, что холодильник стал барахлить, о том, что надеть на свадьбу родственника, о том, что месяц назад отцу прооперировали желудок. Эти мысли появляются в голове неожиданно, а потом одна за другой начинают развиваться в разные стороны. Смотришь, время прошло, а вперед не продвинулась и на полстраницы.
Так я постепенно привыкла к жизни без чтения. Когда думаешь об этом, остается только удивляться. Ведь с детства книги для меня были основой всей жизни. С начальной школы я запоем читала книги в библиотеке и все карманные деньги тратила на книги. Экономила на еде, и на эти деньги покупала книги, которые хотела прочитать. В средней и старшей школе никто не читал столько, сколько я. Я была средним ребенком из пятерых, родители работали, были заняты, дома никто особенно не занимался мной. Поэтому я могла в одиночестве читать только свои любимые книжки. Я обязательно участвовала во всех читательских конкурсах. Хотела получить призовые ваучеры на книги и почти всегда выигрывала. В университете я училась на отделении английской литературы. И там у меня были хорошие оценки. Мой диплом о Кэтрин Мэнсфилд получил высший балл. Руководитель предлагал остаться в аспирантуре. Однако тогда я хотела работать. Ведь у меня не научный склад ума, тогда я и сама это хорошо понимала. Я просто любила читать. А даже если бы я и хотела остаться в университете, у моей семьи не было лишних денег, чтобы я училась в аспирантуре. Мы не были бедными, но у меня еще две младшие сестры. Поэтому, окончив университет, я ушла из дома и стала жить самостоятельно. В буквальном смысле, я должна была выжить только своими силами.
