Он поставил чашку на блюдце и накрыл ее руки ладонями.
– Очень мудро с твоей стороны. Послушай, я понятия не имею, какой любовницей была Мисси Ланкастер. Я никогда – слышишь, никогда, Шелли, – не был ее любовником. У нее был другой мужчина.
Она не сразу осознала сказанное.
– А ты был в нее влюблен?
Шелли почувствовала внезапный укол ревности. Она должна была это знать, хотя в действительности боялась и не хотела узнать правду.
Он слегка улыбнулся и покачал головой:
– Нет, мы всегда были просто друзьями. И я тысячу раз пожалел, что оказался таким хорошим другом. Если бы не это, возможно, она была бы жива.
Шелли изумленно вскинула брови.
– Позволь, объясню. У Мисси был роман с одним из членов Конгресса. Он был молод, хорош собой, известен, политически влиятелен… И женат, этакий респектабельный красавчик с тремя детьми.
Шелли неодобрительно нахмурила брови.
– Именно, – согласился с ней Грант, – я считал ее привязанность глупой и неуместной, но она по нему с ума сходила. Как бы то ни было, я поддержал бы любое ее решение. – Он вздохнул. – Когда я поступил на службу к сенатору Ланкастеру и познакомился с Мисси, мы подружились. Я нехотя согласился стать ее постоянным прикрытием и сопровождать ее на встречи с любовником. Схема была проста. Конгрессмен поручал кому-нибудь из помощников отвезти жену домой, сославшись на «срочные дела», и отправлялся на очередное свидание с Мисси.
– И это было только начало, – интуитивно продолжила Шелли.
– Именно. В итоге я начал ухаживать за одной из самых привлекательных незамужних девушек Вашингтона ради удобства ее любовника. После свиданий я отвозил ее домой ранним утром или она брала такси. В любом случае все думали, что она встречалась со мной, а не с женатым членом Конгресса.
Отвращение Гранта к любовнику Мисси было очевидно, как и страдания из-за собственной вины.
– Но что-то пошло не так? – мягко уточнила она. – Почему же Мисси покончила с собой?
– Банально. Она забеременела, и конгрессмен пришел в ярость. А она-то, бедняжка, наивно надеялась, что он бросит жену. Я месяцами твердил ей, что она живет иллюзиями. Она позвонила мне из их секретной квартиры. Когда я приехал, она была безутешна. Когда ее любовник узнал о ребенке, то ограничился деловым предложением: рекомендовал ей тайно сделать аборт. Я завез Мисси домой, посоветовал выплакаться и отправиться в постель. На следующее утро ее нашли мертвой.
Шелли погладила его по руке.
– Почему ты молчал, когда тебя несправедливо обвинили и уволили с работы? Если бы ты рассказал обо всем сенатору, он бы поверил?
– Возможно. Не знаю. Если бы я не назвал виноватую сторону, он бы подумал, что я просто пытаюсь выкрутиться. Если бы сказал, кто виноват, сенатор мог вступить в открытый конфликт с влиятельным негодяем. Я был бы рад, если бы конгрессмен получил по заслугам, но пожалел его жену и детей. Ведь они-то ни в чем не виноваты. Даже Мисси была достаточно взрослой девушкой, чтобы осознавать последствия своих поступков.
– Немногие бы смогли взять на себя ложную вину.
– Не надо вешать на меня ордена, Шелли. Мною двигала апатия, а не благородство. Мне надоели двуличие и клевета. Если мои коллеги смогли поверить, что я такой подлец, то работать мне с ними было ни к чему. Они с готовностью уцепились за версию полиции, что я разрушил девочке жизнь. А значит, мне плевать, что они думают. Я приехал в Вашингтон восторженным юношей, уважающим правительство до фанатичности. Но быстро узнал, что чиновники такие же люди, как и все. Уезжая, я почувствовал себя выше всего этого. Но на самом деле, конечно, это было ребячество чистой воды. На самом деле я ничем их не лучше.
Грант взял ее за руку и потянул к себе. Она встала, обошла маленький столик и приблизилась к нему. Теперь он держал ее за обе руки.
– Если бы ты пришла в мою группу замужней женщиной, сомневаюсь, что это бы меня остановило. Увидев тебя через десять лет после разлуки, повзрослевшей и еще более прекрасной, я бы не позволил какому-то мужу встать на моем пути. Я бы сделал что угодно, сказал что угодно, чтобы добиться тебя и воплотить в реальность мою давнюю мечту, которая осуществилась сегодня ночью.
Она прикоснулась к серебряным нитям на его висках. Голос задрожал от переполнявших ее эмоций.
– Любимый, недолго бы ты старался, бастион рухнул бы в одночасье. К счастью, мне не пришлось выбирать между тобой и мужем. Не думаю, что мораль сыграла бы в этом большую роль…
– Твой муж не смог оценить тебя по достоинству, Шелли. Я знаю. Он не удовлетворял тебя, плохо знал твои тайные желания и фантазии. Я понял это по твоей удивленной реакции на оргазм прошлой ночью.
Она лукаво улыбнулась, подогревая его мужское тщеславие.
– Если ты имеешь в виду, что он так меня не любил, ты прав. Он никогда не целовал мои укромные места и не пытался определить эрогенные зоны. Иногда целовал грудь, но не так, как я хотела и как это делаешь ты.
Шелли сама не понимала, почему говорит с Грантом так откровенно и совсем его не смущается.
– Он не баловался и не играл со мной, не щекотал меня языком под коленками! Не говорил со мной, когда мы занимались любовью, и не прижимал к себе после. Он не мог удовлетворить меня и так и не смог мне этого простить. Ты смог подарить мне радость секса. Мы летали всю ночь напролет! Это было восхитительно, Грант!
Он взял ее руку, поднес ко рту и лихорадочно покрыл поцелуями ладонь.
– Спасибо за эти слова, любимая. Боже, именно этого я и желал. Когда ты растворилась в своих ощущениях, твои брови так смешно поползли вверх, ты была искренне, по-детски удивлена. Я надеялся, что это благодаря мне. Наверное, я эгоистичная скотина, но если мне не досталась твоя девственность, то хотя бы это.
Она любовно провела пальцем по точеным линиям его рта.
– Потеря девственности ничего для меня не значила. Болезненная пытка, без любви и нежности. Прошлая ночь была… – она окинула взглядом стены маленькой кухни, словно могла прочитать на стене искомые слова, – новым рождением. Я стала женщиной.
– Я люблю тебя.
– Я люблю тебя, – тихим эхом отозвалась она. Потом повторила вновь, ведь она носила в себе эти слова десять лет.
Он обвил руками ее за талию и положил голову ей на грудь. Она обняла его и прижала к себе. Они не могли друг от друга оторваться бесконечно долго, окруженные облаком признаний в любви. Когда он заглянул ей в глаза, она прочитала в его взгляде мольбу, откровенное приглашение.
– Все эти разговоры о поцелуях меня…
Он проворно развязал поясок халата, затянутый на ее стройной талии. Халат распахнулся, открыв перед ним соблазнительную наготу.
Руки Гранта настойчиво сжали ее бедра, он опустил голову и припал губами к ее пупку. Его язык проник в мягкое углубление.
