Далее шла подборка примеров, один несообразней другого. Ему неприятно было читать. Спрашивает себя, не была ли его влюбленность следствием такого неожиданного безумия. Попытка кражи колье указывает на явный симптом того, что разум может подвести. Рядом с ним шагает осмотрительный другой. И соглашается. Это верно, что во всякой любви присутствует компонент безумия, говорит он другому, но то, что он чувствует теперь, соответствует логике. Всю жизнь мечтал о любовной истории, и начиная с этого события бешено завертелось бы его существование. Вот только, говорит он себе сейчас, влюбленность не подтолкнула пока к безвозвратному шагу. Ничто не отличает ее от вульгарной супружеской измены. Думает — ничто.
Его терзает неуверенность. Спрашивает себя, не должен ли он испытать стойкость своей любви. Почему бы и нет. А теперь, когда подземка останавливается на станции греха, он выходит из вагона. Вообще-то станция названа именем одной святой девы, которой среди многих прочих достоинств приписывается способность возвращать девичью честь потерявшим ее.
Решив положить конец сомнениям, поднимается на поверхность и оказывается в квартале греха. В отличие от других районов города в этом квартале свет не гаснет никогда. На этих улицах не отличишь дня от ночи и никто не обращает внимания на социальное положение тех, кто приходит сюда в поисках удовольствий. Здесь можно увидеть и кабриолет, который едет не спеша, и бабулю, собравшуюся распродать свои лотерейные билеты по разумной цене. Шлюшки и малолетние геи торгуют, помимо наркотиков, еще и своим телом. Вообразите себе наркотик, даже самый опасный, уничтожающий — здесь можно его найти. Вообразите себе наслаждение, даже самое извращенное — здесь оно есть, доступно потребителям. Человек из офиса читал однажды, что человеческое воображение в отношении чудовищ ограниченно. Такие потребители и сами ими являются. Но они считают себя не чудовищами, а пользователями. Тот, кто пришел покупать, знает, чего хочет. А мальчишки продают это и знают, что можно получить взамен. Цены разные — начиная с простого совокупления и быстрого облегчения от одной дозы до удовольствий, которые могут включать в себя частичное увечье или смерть. Сделка заключается с кем-то постарше. Это может быть брат, кузен, отец, с ним договариваются об эротической забаве и ее цене. Если клиенту потребуется забава, которая будет угрожать жизни ребенка или потребует его смерти, тогда договариваются об особом тарифе и заполняется формуляр, который определяет, кто будет бенефициаром детской страховки.
Заходит в красную зону. Хотя он уже бывал здесь раньше, во время приступов тоски, но никогда из боязни подхватить заразу не решался заказать услугу. Разглядывает девчонок и мальчишек и не может не думать о старичке. Не надо бы думать сейчас о старичке. Надо думать об этой девчушке, которая предлагается ему. Должно быть, нет и шести лет, но по ее улыбке можно вообразить себе все, что можно сделать с этим ротиком из пунцовых лепестков. Подавляет искушение. Проходит мимо. Сталкивается с мальчиком. Вообще-то он не может понять, какого он пола. Прекрасный экземпляр андрогинчика[9]. Или андрогиночки. Думая об этих уменьшительных, спрашивает себя, почему именно детству отдаются уменьшительные имена. Не являются ли эти детишки, вот как эта безногая, что объезжает его на доске с подшипниками, вовсе не детьми, а товаром. Рассуждает: если те, кто ищет на этих улицах удовольствий, потребители, то детей — долой угрызения совести — нужно назвать товаром. И ничто из этого не имеет отношения к любви.
Потому что один из признаков любви — ощущать себя ребенком. Ребенок не безумец. Просто он не отвечает за свои поступки. Ни секретарша, ни он сам не ответственны за соединившее их притяжение. Они как дети. Беззащитны перед всемогущей силой, которая поглотила их как торнадо. Они не решали влюбиться. Просто так случилось. По крайней мере с ним. Любовь в его случае вне его власти. Он не потребитель и не товар, ребенок — говорит он себе. Вдруг стало стыдно бродить по этим улицам.
Мысль о том, что кто-то может заметить его здесь, приводит в ужас. Этот кто-то потом расскажет в офисе, что обнаружил его походы по этой части города. Сердце чуть не выскакивает из груди при мысли, что подумает секретарша, когда ей перескажут. Торопится в подземку. Но его останавливают полицейские сирены, визг тормозов патрульных машин, оружие, направленное на него. Поднимает руки вверх. Все вокруг бегут, и большие, и маленькие, а он остается один на тротуаре перед порношопом.
Поднимает руки. Кричит, что ничего не сделал. Что проходил мимо. Что он не из этих выродков, которые тут бывают. Но полицейские по-прежнему целятся в него. И тогда он понимает, что кто-то приставил холодный металл к его виску. За его спиной, как за щитом, укрылся парень с автоматом. Он хочет повернуться, но парень, перекрашенный в блондина брюнет, придавливает ему шею, бьет стволом. Огромный автомат кажется игрушечным. Парень приставляет ствол к затылку. У человека из офиса подкашиваются ноги.
Раньше, в прошлой жизни, это значит до того, как влюбился в секретаршу, часто по ночам он ходил кругами, оттягивая возвращение к домашнему очагу, если только можно так назвать его логово. Ему нравилось блуждать по центральным улицам, выбираться на окраины, рисковать, воображать свою храбрость в случае нападения. Однажды его напугал один трансвестит. Когда человек из офиса сказал, что секс ему не нужен, тот стукнул его по голове, отнял деньги и снова бил, потом бросил, избитого, в подъезде. В другой раз его прижали к стенке несколько таких. Надавали оплеух, хватали за яйца. А в кутерьме один из них хапнул у него бумажник. Самое скверное не потеря нескольких купюр. Самое скверное — потеря удостоверения личности. Если заявит в полицию, подумал он, что его ограбили трансвеститы, полиция усомнится в его мужественности. Выдумал другую историю. Один мальчишка, врал он, направил на него пистолет. А у него упало давление, и он потерял сознание. Дальше не помнит. Когда очнулся, пошел не разбирая дороги. Шок. Ничего больше не помнит. Так заявил в караульной службе. Самое главное было — получить удостоверение личности.
45
Дрожат коленки. Он слабеет, уже не держат ноги. Зубы выбивают дробь. Рот пересох.
Полицейские целятся прямо в него. Парень, удерживая его одной рукой, приказывает ему отступить. Медленно отступать назад. Человек из офиса и парень подаются назад, а полицейские продвигаются за ними. Парень смеется, ситуация забавляет его. Убить или умереть — говорит парень. И смеется. В этом — вся жизнь, думает человек из офиса. Убить или умереть. Всегда это знал. Ему трудно поверить, что парень может так просто резюмировать философию экзистенциализма. Наверное, это ангел спустился с неба, чтобы донести до него эту весть. Думает: это вестник. Может быть, и старичок был вестником и принес послание, которого он в тот раз понять не смог.
46
Он не знает, сколько времени провел здесь, с подгибающимися ногами, выбивающими дробь зубами, пересохшим ртом, потными подмышками, поднятыми руками. И желанием помочиться. Вся его жизнь была такая. С тех пор как помнит себя, живет со стволом, приставленным к виску. Терпеть невыносимо.
