— К сожалению, да, Джанфранко.
После такого словесного извержения — нетипичного для молчаливого Джанфранко — он удалился от стола.
Вскоре после этого в кафе появились завсегдатаи, обычно садившиеся за стол к Таннеру. Трое мужчин беседовали с трагизмом близких родственников умершего и в то же время — с эйфорией людей, оставшихся в живых.
Альмен поднялся, подошел к их столу и выразил свою скорбь.
Застрелен, узнал он. Сзади. В голову. Казнен. Глушитель. Иначе кто-нибудь услышал бы выстрел. Не прошло и суток. Сидел на этом вот стуле. Как мы. Не было и шестидесяти.
Альмен выслушал все это стоя. Единственный свободный стул был стулом Таннера. И ему не хотели его предложить.
Он вернулся к своему столу, выпил вторую чашку кофе, съел второй круассан, подписал счет, сунул Джанфранко чаевые, тот помог ему надеть пальто и проводил до дверей. Все так, словно совершенно исключалось, что это могло быть последний раз в его жизни.
9
Отопительная система «Флитвуда» гнала в салон теплый воздух, немного пахнущий мотором. Но было тепло и уютно на кожаном сиденье цвета красного вина. Черные тучи волокли свои хвосты низко над озером.
— Будет снег, — предсказал скупой на слова господин Арнольд.
Они заранее договорились, что он останется ждать у виллы, пока Альмен не выйдет. И табличку «такси» он снял — как всегда делал это для Альмена.
Из стереосистемы звучал Гленн Миллер, любимая музыка господина Арнольда. Всякий раз перед тем, как вставить кассету, — во «Флитвуде» еще не было CD-плеера, — он спрашивал Альмена, не мешает ли ему эта музыка? И всякий раз тот уверял, что Гленн Миллер и для него тоже один из великих музыкантов.
— Того, которого застрелили в его магазине, я знал, — заметил Альмен.
— С ума сойти, — ответил господин Арнольд. — А считается, что водить такси очень опасно. Но безопасно не бывает уже нигде.
— Нигде, — подтвердил Альмен.
Погодный прогноз господина Арнольда сбылся. Перед ветровым стеклом закружились тонкие снежинки и заставили его включить «дворники», один из которых по-прежнему спотыкался. Когда они подъехали к воротам озерной виллы, снежинки стали тяжелыми и крупными.
Господин Арнольд вышел из машины и позвонил у ворот. Ему пришлось долго ждать, когда ворота наконец дернутся и придут в движение. Когда он снова садился за руль, снег уже покрыл его редкие волосы и округлые плечи.
Он неторопливо въехал на «Кадиллаке» на территорию виллы и не отказал себе в удовольствии открыть перед Альменом дверцу и под своим зонтом проводить его до входной двери.
Они молча ждали, когда внутри произошло движение и кто-то открыл дверь тамбура. То был Борис, шофер.
Перед тем как войти в дом, Альмен бросил в сторону господина Арнольда умоляющий взгляд.
— Я жду, — сказал тот.
10
Борис холодно приветствовал Альмена и повел через холл к лифту. Он был почти на голову выше Альмена и во время короткой поездки в лифте молча смотрел на него сверху вниз.
Альмен проследовал за ним по коридору, мимо спальни Жожо к двери, которая была оборудована считывающим устройством для чипов. Борис достал из кармана беджик и просканировал его.
Дверь не открылась. Но голос, исходивший из скрытого в потолке звукового устройства, спросил:
— Борис?
— Господин фон Альмен прибыл.
Теперь дверь с тихим жужжанием открылась. Они вошли и очутились в комнате с витринами.
— Спасибо, Борис, — сказал Клаус Хирт сиплым голосом.
Борис бросил на Альмена последний взгляд сверху вниз и покинул помещение.
— Подойдите ближе, вы ведь здесь ориентируетесь.
Альмен прошел мимо витрин, которые загораживали ему центр помещения.
Жалюзи были закрыты. Хирт в скупом освещении витрин сидел в кожаном кресле за стеклянным столиком. Тонкий столбик дыма поднимался от его сигары в пепельнице и смешивался с туманом, который высвечивался в комнате тут и там.
Старый человек был одет в растянутую, разношенную шерстяную куртку и домашние туфли. На груди у него висели очки на ленточке. Вторые очки были задвинуты на волосы надо лбом.
Он указал на стул напротив, поставленный здесь, вероятно, в ожидании его прихода. Альмен сел.
На столе стояла маленькая коробка для сигар, бутылка арманьяка, две коньячные рюмки — одна почти пустая и одна чистая. Хирт с кряхтением выпрямился в кресле и налил обоим. Неиспользованную рюмку он подвинул Альмену.
После этого поднял крышку сигарной коробки и придвинул к гостю. Альмен отказался.
Клаус Хирт снова откинулся на спинку кресла.
— Ну?
