Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 77
— Почему это?
— Потому это. Сказала — нет, значит — нет. Мы тебе найдем что-то более тонкое, женственное, а не этого солдафона в юбке. Как, кстати, у тебя дела с Ладой?
Димка не ответил.
С манекенщицей Ладой Карпицкой амуры закончились давным-давно. Яркая и, казалось бы, такая безобидная Лада в жизни оказалась отнюдь не похожей на безголовую Барби. Рядом с ней Димка сам себе казался тупым и необразованным, тушевался и не знал, о чем поговорить. Она же после нескольких неудачных попыток оставила его в покое, и если приходилось куда-то вместе ходить, старалась помалкивать. Пустые сплетни были ей неинтересны. Как-то Димка взял наушник от ее плеера, чтобы послушать музыку, и очень удивился, когда из мембраны послышался размеренный голос известного актера. Лада слушала аудиокнигу, причем что-то заумное, наверняка классику.
Этого Димка никак понять не мог. Какой смысл читать книги, когда можно посмотреть фильм? Вон сколько их снято — и по классике, и по современным творениям…
— Балда ты, — смеялся Егор, когда Димка озвучивал ему свои мысли. — Это же чужие картинки. А у тебя в голове должны быть свои. Ты же как-никак человек искусства… Вон, смотри!
Димка послушно посмотрел в телевизор. Там красивая женщина с распущенными черными волосами несла на коромысле ведра с водой и загадочно улыбалась, провожаемая взглядами селян.
— И что? — спросил Димка.
Егор усмехнулся:
— А то, что такого не может быть, потому что картинка из чужой головы. Видишь, что бывает, когда «Тихий Дон» экранизирует западный режиссер?
— Да чего не бывает-то?
— Да того, что, если бы она вот в таком виде за водой пошла, ей бабы станичные коромыслом всю морду отрихтовали бы.
— Почему? — спросил Димка. — Она же не голая.
— Потому что не могла ни девица, ни замужняя казачка выйти на люди с распущенными волосами. Это непристойно. Такое только гулящие себе позволяли. Голливудщина этого не понимает.
— Я тоже не понимаю, — сознался Димка.
— Дурак потому что, — беззлобно вздохнул Егор. — Книги читать надо. Историю учить.
— Да иди ты в пень!
— Сам иди!
Егор был прав, и Димка ужасно злился. Когда он рассказал об этом случае Ладе, та лишь коротко кивнула. Димка был поражен, что она, как оказалось, эти тонкости прекрасно знала. С Егором Лада чувствовала себя куда лучше и всегда находила о чем поговорить. Оказываясь между ними, Димка сам себе казался недоумком, бесился и постепенно перестал ухаживать за Ладой. Некоторое время он пытался представить, как она отреагировала на его исчезновение. Но потом образ красавицы стал тускнеть.
«Отряд не заметил потери бойца…»
На сегодняшней вечеринке, где Димка радостно отплясывал канкан с подгулявшей, хохочущей во всю глотку Рокси, он случайно увидел Ладу. Произошло это в самый неудачный момент. Рокси, махавшая ногами, потеряла равновесие и схватилась за Димку. Оба рухнули на пол, причем Димка долго не мог выкарабкаться из-под навалившейся подруги, совершенно утратившей координацию. Когда он наконец спихнул ее с себя, то, стоя на четвереньках, натолкнулся взглядом на Ладу, стоявшую неподалеку в компании сынка банкира, устроившего весь этот праздник.
Банкиренок что-то бормотал: наверное, рассыпался в комплиментах, думая, как бы затащить красотку в койку. Лада рассеянно кивала, пила шампанское мелкими глоточками и наблюдала за Димкой.
Димка отошел к бару и стремительно напился.
А потом дома, лежа без сна в качающейся от выпитого виски кровати, Димка вспоминал Ладу, ее взгляд и легкую улыбку, в которой отчетливо читалось презрение.
Спустя несколько дней Димка уехал в Латвию, на конкурс молодых исполнителей. Пару лет назад его карьера фактически началась с этого конкурса, правда, выиграть тогда не получилось. Однако теперь, когда былые страсти поутихли, вспоминалось только приятное. На конкурс Димка ехал с удовольствием, но на сей раз уже в качестве почетного гостя.
Лететь до Риги было всего ничего, каких-то пару часов, а потом на машине — в Юрмалу.
Димка рассчитывал отдохнуть в дороге, но из его планов ничего не вышло.
Половину ночи изводили телефонные хулиганы, явно довольные его рыком в трубку, утром на таможне чрезмерно бдительные таможенники заставили его вывернуть карманы, заподозрив неладное, после чего отпустили с реверансами.
Идиоты! Можно подумать, он такой дурак и повезет колеса через границу. А то их в Латвии достать нельзя… Главное, знать — у кого. Прибалтийские музыканты, эти заторможенные судаки, прекрасно знают, как поднять настроение, лабая по несколько часов подряд…
Разбитый и несчастный, он приехал в гостиницу, где выяснилось, что отдыхать особо некогда, валяться на пляже тоже, да и погода подкачала. А нужно собираться, «делать» лицо и идти на съемки, поскольку более организованные звезды прибыли накануне, успели выспаться и приготовиться к помпезному выходу в люди, больше похожему на подиумный проход.
Мероприятие шло по накатанной.
Сначала звезды, долго ожидавшие под накрапывавшим дождем, прошли по ковровой дорожке, скалясь в камеры, затем ведущие должны были объявить о начале конкурса. Оттого, что проход по дорожке чем-то не нравился режиссеру, пришлось снимать его три раза. Звезды злились и с самого начала так поспешно бросались вперед, что сразу становилось понятно: не первый дубль, платья намокли, а прически потеряли форму.
С моря летел соленый ветер, воздух благоухал йодом и соснами…
До начала фестиваля оставалось еще полчаса.
Зрители устраивались на своих местах, а артисты разбрелись по гримерным, толкаясь за кулисами, вскрикивая от притворного счастья и тиская друг друга в объятиях, как будто не виделись очень давно и были страшно рады встрече.
Проплыла, ни с кем не здороваясь, Великая и Ужасная, в сопровождении личного шута. Великая чуть заметно прихрамывала, выглядела неважно, о чем свидетельствовали набухшие мешки под глазами. Личный шут, выпятив нижнюю губу, на челядь в виде техников, осветителей, режиссеров и артистов, чьи гонорары не превышали десять тысяч долларов за концерт, тоже не смотрел.
У входа в гримерную курил Теодор Алмазов, стряхивал пепел на пол, наблюдая за проходящими сонными, налитыми кровью глазами. На Димку он посмотрел без особого интереса, вяло кивнул и отвернулся.
Потолкавшись по коридорчикам, Димка обнаружил дверь, на которой, среди прочих, была и его фамилия, толкнул дверь и вошел.
Егор, в одних трусах, гладил себе брюки.
Это было так удивительно, как будто отголосок той, прошлой, не слишком счастливой и очень бедной жизни. Димка уже год не гладил свои концертные костюмы — в соответствии с новым статусом.
— Привет, — обрадовался он. — Мы с тобой в одной гримерке, что ли?
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 77
