Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 62
— Стрелял и попадал, но не сбивал.
— А в полку были случаи, когда стрелки сбивали самолеты противника?
— Я знаю точно, что какой-то стрелок сбил атакующий истребитель.
— Боезапас у стрелка был сто пятьдесят патронов, не маловато?
— Нет, хватало. Нормально. Потому что когда группа идет, на группу истребители не очень-то и нападают.
В Эстонии на нас несколько раз истребители нападали, мы сразу в круг становились, и они даже и не подходили близко.
— А такой маневр, как «ножницы», Вы применяли?
— «Ножницы»? Да, я такой прием знаю, но я не применял.
— А сколько примерно самолетов, минимальное количество, нужно, чтобы встать в круг?
— Четыре-шесть, уже нормально. (Считалось, не менее 6, 4 — мало, дистанция между самолетами великовата. — P.O.)
— Ваше мнение о финских и о немецких истребителях?
— И те и другие хорошо стреляют. И мне попало от них под Выборгом, как врезали, еле-еле добрался…
— Немцы в мемуарах пишут: «Прилетела толпа русских — сто самолетов, мы парой взлетели и начали их сбивать. Одного, другого, третьего». А наши: «Немцы нападали только тогда, когда преимущество в численности получали». А Ваш опыт какой?
— Вопрос хитрый такой… Я бы ответил так: они нападали только тогда, когда чувствовали, что не напрасно будут атаковать.
Я Вам уже рассказывал про полет, когда я фотографировал результаты нашего удара по их аэродрому и остался один. Сначала пара появилась, но не атаковала. Стерегли меня, воздушный бой лишь изображали, наверное, для начальства. Но вот когда еще две пары подошли, тогда уже начали стрелять по мне. Я активно маневрировал… Но уйти от них удалось все же благодаря вмешательству наших зениток.
Поврежденный Ил-2 872-го ШАП (пилот не известен)
— Чем занимался Ваш полковой врач? Я так представляю, раненых у Вас было немного, чаще или не вернулся, или цел?
— Именно по этой причине, когда мы воевали, у нас врача не было, а была медсестра.
Вот после войны, когда я в транспортной авиации летал, у нас в полку был свой врач. Перед каждым вылетом мне дают задание и полетный лист. Все подробно расписано. И нужна отметка врача. А он знает, какие нормальные показатели у каждого, и проверяет пульс, давление, температуру. Проверил и печать шлеп — «разрешаю вылет».
— А на войне у Вас медицинского контроля фактически не было? По правилам, в авиационном полку был врач, который должен был заниматься медицинским контролем и, конечно, первичной помощью раненым. У Вас такого не было или на сестру возлагалось?
— Врача в полку я что-то не помню…
— Посмотрите список погибших, возможно, Вы вспомните подробности.
— Белов Николай Андреевич. Я был в его эскадрилье. «Не вернулся с боевого задания, сбит». (Выписка из документа ЦАМО: Экипаж: комэск капитан Белов Николай Андреевич (1919 г. р., Калининская обл., Старицкий р-н) и стрелок Пушев Виталий Петрович (1920 г. р., Чувашия). Не вернулся с боевого задания 15.4.1944 из района Пскова. — И.Ж.)
Упал он южнее Пскова в районе Снегирева, Неклочь, Дубяги, Тямша. Мы работали по линии фронта. Причем ни зениток, ни истребителей не было. Он пикировал, видно было, что бомбил, стрелял… Но не стал выводить. В землю воткнулся. При ударе самолет почему-то не взорвался, мотор сорвался и вылетел метров на двадцать… Я еще заход сделал, низко, самолет Белова сфотографировал и полетел домой. Привел четверку. На подходе к аэродрому, полевой аэродром Желча был южнее Гдова, взаимно обменялись позывными. Радио тогда уже хорошо работало. Спрашивают: «Кто ведет? Кого нет?» — «Белова, — говорю, — нет…»
Когда сели, подходят, спрашивают: «Где?» Я говорю: «Пускай фото сделают…»
Фотоаппарат отнесли в фотолабораторию к Пете Савановичу, он сделал планшет, на котором все было видно: их территория, окопы, траншея, самолет, мотор… И ведь никто не стрелял… Или сознание потерял, или с самолетом что-то случилось, скорее всего.
Так, дальше… Давыдов Миша. (Давыдов Михаил Митрофанович (1922 г. р., г. Ташкент), мл. лейтенант, пропал без вести 19.6.1944. Стрелок неустановлен. В этот день полк потерял трех пилотов и трех стрелков. — И.Ж.) С Карельского перешейка из-под Выборга возвращались, и его пропажу мы обнаружили, пролетая в районе Зеленогорска. Летели домой в Левашово, Зеленогорск справа от меня, три-пять километров, группа летела над лесом. Мы летали только над лесами. Ну, зачем летать над городом, мешать людям жить.
Смотрю, нет одного самолета. Куда он делся? Предложил: «Давайте станем в круг».
Мы круга два или три сделали. Его позывной я не помню сейчас. Я его вызывал, вызывал. Тихо.
В ваших документах: «Пропал без вести». Правильно. И до сих пор не знаю. Ни в погибших, ни в живых нет его. Если бы упал, он бы загорелся. Но пожара не обнаружили.
Я так и командиру доложил: «Мишка Давыдов пропал без вести!»
— Вы видели, как самолеты товарищей сбивали?
— Я видел сам, как сбили моего лучшего друга Колю Трипольского. Мы вместе с Колей Трипольским из Краматорска в полк прилетели. Мы учились вместе в школе, в аэроклубе, в летной школе, и воевали в одной эскадрилье.
В тот день полетели вместе, и он там остался… Тогда сперва я в район Печоры на разведку сходил. А потом мы полком шестерками на этот немецкий аэродром… Вот где возня была! О-о-о! Какие-то новые разрывы зенитные, такого я еще не видел: круглые голубые шапки. Весь аэродром накрыли мелкими шапками. И вот в него зенитка попала. Вижу: у него «нога» выпала, мотор стал плохо работать, и самолет пошел вниз… Сел на опушку леса на той стороне реки Великая. Стрелок дал ракету, вроде сигнал «живы». И все… Больше мы ничего не знаем. (Экипаж: мл. лейтенант Трипольский Николай Васильевич, стрелок Перепелица Николай Семенович. Сбит истребителем 8 апреля 1944 года. — И.Ж.) А больше я так подробно не видел…
— Распространено мнение, что в штурмовой авиации на одного погибшего летчика приходилось семь погибших стрелков. Аргументы такие: летчик вроде как в броне сидит, а стрелок, он там в хвосте, и у него только это по пояс прикрыто.
— Сколько-сколько? Я, может быть, буду и не совсем точен, но не помню, чтобы у нас кто-нибудь из стрелков погиб, а летчик живой прилетел. И гибли, и без вести пропадали экипажами. (Известные потери всего 73 летчика, 45 стрелков. В 1944 году летчиков — 31, стрелков — 29. — P.O.)
— Вопрос о Вашем инструкторе Ляпине. Когда он погиб: до того, как Вы в полк пришли, или уже при Вас?
— Я слыхал, что он поехал из училища на стажировку на фронт. Потренироваться, посмотреть… А то они в тылу кружатся вокруг аэродрома. Взлет-посадка, взлет-посадка, и больше ничего. Когда я прибыл в полк, сразу спросил про Ляпина. Мне отвечают: «А он погиб вчера или позавчера. Где-то в районе Любань — Тосно. Не вернулся. А как погиб и не знаем». Получилось буквально так: я прибыл, а он погиб.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 62
