И все эти годы у них под носом дряхлел и разлагался целый город, Магаска.
Коста вновь поежился. Он никогда не верил – вероятно, попросту не хотел верить, – что ангелы представляют собой ту страшную опасность, о которой заявлял Пакс. Но сейчас поверил – впервые в жизни. Ангелы медленно, но уверенно покоряли Эмпирею. Политики уже давно находились под их влиянием, и Коста видел, что теперь настала очередь лучших ученых и исследователей.
Нельзя было исключать того, что время для борьбы с чужаками упущено и их уже не остановить.
Эта мысль ужасала Косту, но все признаки были налицо. Все функционеры Пакса, с которыми Коста встречался во время подготовки, были преисполнены мрачной, непреклонной решимости не допустить дальнейшего распространения этой заразы. Они особо подчеркивали необходимость спасти Эмпирею от чуждого влияния и совершенно ясно давали понять, что Пакс не остановится ни перед чем, чтобы добиться поставленной цели. И вряд ли их заявления ускользнули от внимания лидеров Эмпиреи.
Однако процедура установления личности в космопорту Серафа ограничивалась лишь самыми примитивными мерами. В Институте Косту и вовсе не проверяли. Директор Подолак, глава важнейшего научного проекта Эмпиреи, беспечно допустила его к исследованиям, не задав ни единого вопроса о его образовании, опыте и квалификации.
Инструкторы втолковывали Косте, что эмпиреанцы отвергают саму мысль о том, что ангелы могут представлять опасность. Теперь Коста видел, что они столь же слепо отвергают угрозу, исходящую от Пакса.
Это можно было объяснить только тем, что влияние чужаков оказалось намного сильнее, чем кто-либо предполагал. Тем, что под их влияние попал буквально каждый обитатель Эмпиреи, превратившись в покорного робота с приклеенной к лицу счастливой улыбкой.
Несколько долгих минут Коста смотрел в окно на закат, так и сяк перемалывая эту мысль в голове, пока плоские слоистые облака превращали огненно-красный горизонт в нежно-розовую полосу, сменившуюся наконец темно-серой пеленой. Нет, твердо сказал он себе. Если та проворная безбилетница в космопорту – тупой счастливый робот, то сам он – безмозглая лягушка.
Население Эмпиреи еще можно спасти. И эта обязанность возложена на его плечи.
Коста в последний раз потянулся, разминая затекшие мышцы, и вернулся к столу. Его пальцы зависли над клавиатурой, он все еще смотрел на дисплей, обдумывая очередной шаг, когда дверь рывком распахнулась и в комнату торопливо вошел молодой человек с высокой кипой бумаг, которую он удерживал в равновесии одной рукой.
– Здравствуйте, – сказал Коста.
Молодой человек изумленно вскинул глаза.
– Э-э-э… Здравствуйте. – Он кивнул. – Прошу прощения… Я не ждал гостей.
– Меня вряд ли можно назвать гостем, – осторожно произнес Коста, гадая, как его собеседник отнесется к вторжению на территорию, которая до сих пор безраздельно принадлежала ему одному. – Скорее соседом. Меня только что привели сюда.
Молодой человек заулыбался.
– Вы не шутите? Отлично. Я уже несколько месяцев прошу директора подселить ко мне кого-нибудь. – Подойдя к столу Косты, он подал ему руку: – Язон Джази.
– Коста Джереко, – представился Коста. Долю секунды он смотрел на протянутую ладонь, но потом успокоился и прикоснулся к кончикам пальцев Язона. Он полагал, что, будучи новичком, должен проявить к нему уважение, дотронувшись до середины ладони, как при встрече с директором Подолак; однако Джази сам предложил обменяться приветствием, как равный с равным. Либо Коста до сих пор не постиг тонкостей культуры Эмпиреи, либо Язон был наделен природным дружелюбием. – Рад познакомиться с вами.
– Я тоже, – сказал Язон. Подойдя к загроможденному столу, он сбросил бумаги на такие же пачки и развернулся в кресле лицом к Косте. – Добро пожаловать на Сераф, в Институт изучения Ангелмассы и все такое прочее. Откуда вы?
– Из Палтейна, на Лорелее, – ответил Коста, с привычной легкостью начиная излагать свою легенду. – Я там родился и провел детство, но последние несколько лет учился на Бальморале.
– Что закончили?
– Университет Кларкстона в Кейрнгорме, – сказал Коста, мысленно скрещивая пальцы. Если Джази либо другие сотрудники Института бывали в Кларкстоне, это сулило неприятности. – Вы, вероятно, даже не слышали о нем, – добавил он.
– О нет, слышал. – Джази кивнул. – Я ни разу не встречался с людьми оттуда, но это заведение имеет хорошую репутацию. И, как говорят, расположено в красивой местности.
– Совершенно верно, – согласился Коста, окончательно успокаиваясь. Обвести Язона вокруг пальца оказалось проще простого – Коста провел на Лорелее два дня, осматривая Кларкстон и Кейрнгорм, и имел основания полагать, что знает их лучше, чем любой житель Серафа, не бывавший там. – Похоже на ваш Институт, только масштабнее.
Джази кивнул.
– Сам я с Ахары. Точнее, из Рэнгви – это в нескольких сотнях километров от Тшомбе. – Подкатившись в кресле к столу Косты, он вытянул шею и заглянул в экран дисплея, на котором до сих пор отображались заключительные строки каталога файлов. – Похоже, вы начинаете утопать в этих данных. Впечатляюще, не правда ли?
– Очень, – согласился Коста. – Я бы сказал, ошеломляюще.
Джази усмехнулся.
– Верно. Но вас ждут еще более поразительные вещи, когда вы получите возможность осмотреть Ангелмассу вблизи. Очередной исследовательский запуск состоится через пару суток. Вы полетите?
– Зависит от того, получу ли я к этому времени финансовую поддержку.
– Ага. – Язон понимающе посмотрел на Косту. – Это наша вечная беда. Фонд Верховного Сената испытывает определенные трудности. Вы знаете, как это бывает: небольшая, но энергичная группа людей поднимает шум, утверждая, что правительство слишком много тратит на исследования ангелов, вдобавок скупая их у Габриэля по баснословным ценам.
Коста пожал плечами, вспомнив развалины Магаски.
– Вполне разумный аргумент, – сказал он. – Особенно теперь, когда Пакс дышит нам в затылок.
Язон пренебрежительно отмахнулся.
– Пакс – чепуха. Он бессилен против нас и вдобавок слишком любит деньги, чтобы пытаться уничтожить Эмпирею.
– Если только не усмотрит в нас угрозу, – заметил Коста, раздосадованный столь вопиющим пренебрежением к Паксу. – Насколько я понимаю, он считает ангелов носителями чуждого разума, овладевающего нашими мирами.
Джази негромко фыркнул.
– Некоторые мои знакомые в Рэнгви думают точно так же. Очень жаль, особенно если вспомнить, что мы можем выбирать из множества интересных теорий. – Он вскинул бровь. – Вас уже предупредили, что мы не должны обсуждать теории ангелов с людьми, не работающими в Институте?
– Нет, – ответил Коста, чувствуя, как его уязвленная гордость сменяется интересом. Теории! Во множественном числе?
