— Куда мы? — громко спросила она, когда ее подвели к машине. Люди, вышедшие из серебристого «субару» сбоку от джипа Фредерика, повернули головы. Кристина внезапно расхохоталась.
— Ш-ш-ш! — Беатрис погладила ее по голове и с помощью Фредерика усадила на заднее сиденье, а сама села рядом.
— Где она живет? — спросил Фредерик, заводя двигатель.
— Лучше отвезем ее ко мне, — сказала Беатрис, обнимая Кристину за плечи. — Буду присматривать за ней: боюсь, как бы ее не вырвало, а главное — к ней домой может сегодня же опять заявиться этот гад! Я его знаю: хитрющий, пронырливый! Пусть она переночует — а то и поживет какое-то время — у меня.
Беатрис назвала адрес, и Фредерик тронулся с места.
— Вам помочь? — спросил он ее, когда они подъехали к дому и вместе вывели Кристину из машины.
— Помо-очь? — протяжно переспросила Кристина и снова залилась громким смехом. — Что он такое спрашивает, Беатрис?
— Ничего, ничего, это он у меня спрашивает. — Беатрис обхватила ее рукой за талию и взглянула на Фредерика. — Нет, не надо. Думаю, мы и сами справимся. Спасибо тебе. Приятно было снова познакомиться.
— Мне тоже, — ответил Фредерик. — Я уверен, что ты позаботишься о Кристине…
— Непременно, — сказала Беатрис. — Можешь не волноваться.
— Если что, звоните, хоть посреди ночи. И… дай мне свой телефон. Я позвоню утром, узнать, как у вас дела.
Беатрис назвала номер и повела подругу в дом.
Посреди ночи они чуть было в самом деле не обратились за помощью. Часа в четыре Кристина проснулась с раскалывающейся от боли головой и попросила у Беатрис дать ей болеутоляющее. Как раз в минуту, когда та растворила в воде шипучую таблетку и протянула стакан подруге, в парадную дверь позвонили.
Беатрис в ужасе расширила глаза. С Кристины соскочили остатки хмеля.
— Кто это? — шепотом спросила она. — Ты кого-то ждешь?
Беатрис покачала головой. Послышался второй звонок — более долгий и настойчивый, потом подряд четыре коротких.
— Ума не приложу, кто это может быть, — испуганно пробормотала Беатрис. Она вдруг вскинула брови. — А вообще-то, догадываюсь…
В дверь громко заколотили. Кристина и Беатрис на цыпочках прокрались в прихожую.
— Беатрис! — донесся со двора мужской голос.
— Оливер! — полушепотом воскликнула Кристина.
— Пойду скажу, что тебя здесь нет. — Беатрис вышла к парадной двери и открыла ее. — Оливер? Что ты тут делаешь? Знаешь, который час?
— Где Малышка? — спросил он, и по его голосу Кристина сразу определила, что он смертельно пьян. — Мне надо ее увидеть!
— Нет тут никакой Малышки! — заявила Беатрис, прикрывая дверь настолько, чтобы в случае необходимости успеть захлопнуть ее перед носом у непрошеного гостя. — Уходи, Оливер. Про Кристину забудь.
— Че-го? — Оливер громко икнул и засмеялся пьяным смехом. — Думаешь, я на это способен?
— Уверена, — отрезала Беатрис.
— Позови ее, — сказал Оливер, стараясь говорить проникновенно.
— Ее здесь нет.
— Не вр-ри, — более грозно, хоть и не без труда выговаривая слова, велел Оливер.
— Я сказала: ее нет!
— А где же она? Дома я был, ждал ее до часу ночи.
— Не имею понятия!
— Позови ее, не то я буду колотить в дверь, пока Кристи не выйдет!
— Только попробуй. Еще раз стукнешь — я сразу вызову полицию.
Беатрис захлопнула дверь, торопливо заперлась на замок и взглянула на притаившуюся у стены Кристину.
— В стельку пьяный, небритый, даже где-то жалко его, черт возьми! — прошептала Беатрис, качая головой. — Но он не заслуживает жалости, особенно твоей.
Она сделала знак рукой, и они с Кристиной тихонько приблизились к окну. Оливер стоял посреди двора, держась за голову, и покачивался из стороны в сторону. Кристина прищурилась, чтобы лучше видеть: ей показалось, его плечи вздрагивают. И резко отвернулась, больше не желая ему сострадать.
Фредерик позвонил в десять утра. Была суббота, выходной. Кристина должна была подъехать на встречу с дизайнером лишь к двум дня, поэтому, как и Беатрис, никуда не спешила. Трубку взяла Беатрис. Поздоровавшись, Фредерик сразу попросил позвать Кристину.
— Алло? — Ей было страшно неловко за вчерашний вечер, и еще слегка гудела голова, хотя заботливая Беатрис и сделала все, чтобы облегчить страдания подруги: сводила ее в прохладный душ, дала сока со льдом, а завтрак приготовила легкий.
— Как себя чувствуешь, Кристина? — спросил Фредерик.
— Спасибо, почти хорошо. — Она смущенно хихикнула. — Ты уж извини, что вчера так вышло. Мне ужасно неловко.
— Какие могут быть извинения? Я все прекрасно понимаю, — заверил ее Фредерик. — Забудем об этом. Главное, чтобы ты сейчас скорее пришла в себя, остальное пустяки, не стоит заострять на них внимание.
Кристина улыбнулась.
— Спасибо за поддержку.
— Что ты делаешь сегодня вечером?
У Кристины замерло сердце.
— Пока не знаю.
— Может, снова встретимся? — предложил Фредерик. — Я наконец познакомил бы тебя со своими друзьями. Надеюсь, они тебе понравятся.
— Вы опять надумали куда-то ехать? Устраиваете себе очередные каникулы?
— Нет, остаемся в Нью-Йорке. — Кристина прикрыла трубку рукой и шепнула Беатрис: — Приглашает снова встретиться.
Беатрис одобрительно кивнула и произнесла одними губами:
— Соглашайся.
— Ну, так как? — спросил Фредерик.
— Хорошо, — ответила Кристина.
— Здорово! — обрадовался он. — Могу заехать за тобой. Где ты будешь?
— У Беатрис.
— В семь часов, идет?
— Идет.
Беатрис настоятельно посоветовала Кристине первое время пожить у нее. За необходимыми вещами и одеждой съездила днем этого же дня, рассказала, что в квартире, которую Кристина делила с Оливером, тот, пьянствуя, наставил повсюду грязные тарелки, бокалы и разбросал оберточную бумагу от бутербродов и хот-догов. А бутылку из-под рома бросил прямо на пол в гостиной. Кристина тут же связалась с соответствующей конторой и попросила поменять в ее квартире замки.
К обеду в голове прояснилось, тяжесть, наполнявшая руки и ноги, потихоньку ушла, и в салон на встречу с дизайнером Кристина отправилась практически в нормальном состоянии. По дороге несколько раз задумывалась было об Оливере, но тотчас приказывала себе забыть о нем и переносилась мыслями к Фредерику. На душе становилось легче и светлей, грудь наполнялась желанием жить и снова любить. Новое чувство сулило стать более мощным и значительным, обещало длиться всю жизнь и дарить неиссякаемую радость.
