— Дело терпит до понедельника… Знаешь, у меня создалось впечатление, что ты не хочешь меня впускать, — заметил Норман.
Линн натянуто рассмеялась.
— Просто не смею тебя задерживать. Ты, должно быть, спешишь вернуться к… Ну, словом, я сейчас!
Она осторожно притворила дверь, опрометью бросилась в кухню, лихорадочно собрала бумаги, оглянулась по сторонам убедиться, что на стульях и столе не осталось ни листочка, и бегом устремилась к парадной двери. Норман вошел-таки в холл и с любопытством уставился на запыхавшуюся Линн.
Та всунула стопку бумаг ему в руки, и шеф недовольно сощурился.
— Быстро ты обернулась. Идешь на поправку… — Норман умолк на полуслове, и, даже не оборачиваясь, Линн поняла, в чем причина. — Монкфорд!
Владелец Корт-хауса, сияя безмятежной улыбкой, шагнул навстречу Норману, на ходу застегивая пиджак.
— Вот уж не думал, что мы так скоро увидимся, — заметил Реймонд, оглядываясь на хозяйку. — В суматохе забыл тебе рассказать, что нынче утром побывал в агентстве. Славное местечко, уютное!
— Ты находишь? — пролепетала Линн, не смея взглянуть на Нормана и проклиная себя за слабость, потому что, в конце концов, это ее квартира и она вольна вести себя как угодно, не спрашиваясь шефа.
— В суматохе? — холодно переспросил Норман. — Я вам помешал?
— Ничего подобного, — бодро возразил Реймонд. — Мы тут пили кофе. Собственно, я уже ухожу.
Линн похолодела: неужели ей предстоит остаться наедине с Норманом? С этим кровожадным людоедом?
— Не торопись! — взмолилась она, ибо в сравнении с чудовищем в облике шефа Реймонд казался чуточку предпочтительнее.
— Не переживай, — подмигнул Монкфорд. — Если мои коварные козни себя оправдают, мы с тобой еще увидимся не раз и не два.
Он расхохотался собственной шутке и откланялся, очень довольный собой и всем миром. Линн захлопнула за гостем дверь и неохотно повернулась к Норману.
— Ты глубоко не прав насчет нас с Реймондом, — начала она, храбро встретив негодующий взгляд шефа.
И тут же раздраженно подумала: а с какой стати я оправдываюсь? Норману дела нет до моей личной жизни!
— А ты знаешь, о чем я подумал?
— Чтобы прочесть твои мысли, не нужно быть ясновидящей.
Линн направилась в гостиную, примирившись с тем, что объясняться все-таки придется. Норман следовал за ней по пятам, точно голодный тигр, выслеживающий жертву. Она опустилась в кресло, жестом пригласила шефа сесть.
— Не знаю, откуда у Реймонда мой адрес, но он явился без приглашения, незваным…
— Вот уж неожиданный поворот событий, учитывая ваши откровенные заигрывания друг с другом в Корт-хаусе!
— Что ты имеешь в виду? — холодно спросила Линн.
— Помнишь тот яблоневый сад? Готов поклясться, что ты не в первый раз там оказалась.
— Ты мне не сторож. Ты мой работодатель.
— И как таковой ставлю тебя в известность: интрижки с клиентами являются грубым нарушением раз и навсегда установленных правил и влекут за собой немедленное увольнение.
В прошлом им с Норманом случалось слегка повздорить, порой Линн чувствовала, что терпение ее на исходе, но, по счастью, подобные стычки происходили крайне редко. Нынешний ультиматум — нечто из ряда вон выходящее, тем более что основан на вопиющем заблуждении! На мгновение Линн просто утратила дар речи.
— Ну? — раздраженно рявкнул Норман.
— Благодарю за откровенность, — недрогнувшим голосом отозвалась она. — А теперь будь любезен, оставь меня. Я все еще неважно себя чувствую.
Молодая женщина встала, скрестила руки на груди и выжидательно посмотрела на гостя. Норман тоже поднялся, но уходить не спешил. Похоже, ситуация, им же самим созданная, изрядно его озадачила.
— Послушай, Линн…
— Я выслушала все до последнего слова, сэр. Повторяться не обязательно.
— Возможно, я был резок…
— Ничего подобного, — возразила Линн ледяным тоном. — Я отлично тебя понимаю; очень великодушно с твоей стороны предупредить меня о последствиях, если я и впрямь брошусь на шею Реймонду Монкфорду. Что, разумеется, вполне вероятно, поскольку я всего лишь исстрадавшаяся по мужской ласке, неопытная дурочка, из тех, что теряют голову при первом же комплименте!
— Я ничего подобного не утверждал, — ответил Норман, но она видела: упрек попал в цель.
Шеф понятия не имеет об истинном положении вещей, но уверен, что отношения между нею и Реймондом основаны на сексе. Мысль о дружбе ему даже в голову не приходит, и, уж разумеется, прощальные слова Реймонда только подлили масла в огонь…
— Это все, сэр?
Норман досадливо тряхнул головой.
— Ты прекратишь величать меня сэром?
— Обращение «шеф» предпочтительнее, да? — вежливо осведомилась Линн. — Все встало на свои места: тебе — диктовать условия, мне — повиноваться.
— Я никому не позволю разговаривать со мной подобным тоном!
— Так уволь меня! — предложила Линн, воинственно вздернув подбородок и подходя к гостю вплотную.
— Уволить тебя? — озадаченно переспросил Норман, и Линн только сейчас осознала, что разделяют их какие-нибудь несколько дюймов. — У меня несколько иные планы…
И Норман припал к ее устам долгим, жадным поцелуем. Застигнутая врасплох Линн вздрогнула, когда его язык властно раздвинул ей губы, скользнул внутрь…
Когда Норман наконец отстранился, она схватилась за край стола, чтобы не упасть. Ее шатало, голова кружилась, мысли путались.
— Держись от Монкфорда подальше, — прошептал он. — Я тебя предупредил.
Линн не ответила. Слова не шли с языка. Но вот хлопнула входная дверь, и молодая женщина без сил рухнула в кресло, точно марионетка с оборванными ниточками.
7
Во вторник рано утром Линн, к превеликому своему удивлению, обнаружила Кору в кухне, уже одетой и с чашкой кофе в руках.
— Вид у тебя цветущий, — заметила Линн.
— О тебе того же не скажешь. Все маешься простудой?
— Что ты, давно поправилась.
Линн состроила гримасу. Ну как объяснить соседке причину своего скверного самочувствия? Накануне день выдался долгий и изматывающий. В офисе царила неприязненная, гнетущая атмосфера. Норман и Линн обменивались сухими, односложными замечаниями, причем исключительно по работе. Между ними словно разверзлась черная бездна невысказанного и недоговоренного.
Шеф почти не глядел в ее сторону, и секретарша остро ощущала утрату. Только сейчас она осознала, насколько привыкла к его поддразниваниям и шуткам, насколько дорожила былой непринужденностью.
