Хантер проследил за ее движением, шепотом выругался и отвел взгляд. Кожа такая ослепительно белая, как восточный перламутр.
– Но некоторые дикие лонгхорны проводят там круглый год, – продолжала Элисса. – Например, один очень старый полосатый норовистый буйвол.
– Круглый год, говоришь? – переспросил Хантер, задумавшись.
Элисса кивнула.
– О дьявол, – прошептал он.
Она засмеялась и отвела взгляд от Хантера.
– Мак именно так его и звал, этого буйвола. Дьявол. Несколько раз он хотел его пристрелить, но отец любил быка. Он вообще любил своенравных опасных животных.
– Хорошо бы такого Дьявола переправить в армию.
– О, с ним одни мучения. Если запустить его в стадо – начнется паника и бегство. А если не приставать к нему, то и он не будет. В общем-то…
Элисса резко умолкла, подчиняясь взмаху руки Хантера. Он потянул Багл-Боя и остановил его. Девушка хотела спросить, что случилось, но передумала.
Хантер напряженно вслушивался в тишину, лицо его было точно таким же, как в тот момент, когда он вышел из темноты у крыльца Элиссы. Он медленно повернул голову и огляделся. Через несколько минут выпрямился в седле и пустил Багл-Боя дальше.
– Что? – спросила Элисса. Хантер пожал плечами.
– Видно, послышалось, – сказал он, – наверное, ветер свистит в каньонах на высоте.
И он махнул рукой, обтянутой перчаткой, в сторону гор, слева от всадников.
– А вы косите сено на зиму? – поинтересовался Хантер.
– Обычно да. Шотландские коровы, которых любил Мак, не слишком-то умеют откапывать траву из-под снега, они не лонгхорны.
Элисса помахала широкими фалдами костюма, чтобы хоть немного обдуло ноги ветром. Одежда прилипла к коже, как горячий компресс.
– Но у одомашненных коров больше мяса, – продолжала она, – а лонгхорны тощие, как олени, и еще более дикие и необузданные.
Хантер улыбнулся, давая понять, что слушает. А сам шарил глазами по сторонам.
Элисса описывала достоинства животных Лэддер-Эс, рассказывала об агрессивных лонгхорнах, о другом крупном рогатом скоте. И о самой известной породе – голштинской.
Обычно стада гнали с запада по тропам, пока было вдоволь травы и воды, а когда они кончались, стадо предоставляли самому себе. Одних животных съедали индейцы, других хищники, некоторые дичали.
Познания Элиссы в скотоводстве удивили Хантера.
Еще больше удивили планы улучшить качество стада Лэддер-Эс. Она хотела держать мясной скот, но постепенно отбирать из стада молочных коров, бычков и неуправляемых лонгхорнов. Она собиралась огородить участки земли от мустангов и диких коров.
Пораженный, Хантер внимательно слушал Элиссу. Некоторые фермеры даже не думали о заготовке сена на зиму для скота, а Элисса хотела выращивать европейские травы, люцерну, гораздо более питательную, чем обычные луговые. Она собиралась заняться ирригацией не только на огороде и в саду – там уже все отлажено, – но и за их пределами.
Но самая заветная мечта Элиссы была связана с лошадьми. Она хотела выращивать кобылиц, таких же сильных, сообразительных и быстрых, как Леопард. Перегнав мустангов в армию, она займется отбором кобыл, лучших подготовит для Леопарда.
– А что ты думаешь о моем Багл-Бое? – поинтересовался Хантер.
– Он хороших кровей, так ведь?
Хантер кивнул.
– У него красивые ноги, широкая грудь, он сильный и в то же время отлично сложенный, – говорила Элисса, осматривая лошадь Хантера.
И самого Хантера.
– Взгляд прямой, глаза широко расставлены, между ними хватает места для мозгов, правда, если он когда-нибудь ими пользуется, – съязвила Элисса. – Нежный, хотя это качество он хорошо скрывает под мускулами и упрямством…
Она говорила насмешливо, а потом внезапно удивленно вскрикнула. В ста футах от них огромный лонгхорн вылетел из ущелья со скоростью лавины.
Опустив рога, разбрасывая копытами комья земли и пучки травы, он несся прямо на Леопарда.
– В сторону! Быстро! – крикнул Хантер. Элисса дернула поводья, повернула Леопарда влево, впившись ногами в бока и выдергивая из седельного мешка дробовик. Лонгхорн был так близко, что она видела белки дико вращающихся глаз, слышала прерывистое дыхание.
«Слишком близко, – подумала она в ужасе. – Я не успею поднять ружье. Боже, как он мчится!»
Элисса энергично развернула Леопарда и освободила дробовик из чехла. Даже если попытаться поднять оружие, она понимала – поздно.
Буйвол изготовился поднять коня на рога. Они блестели на солнце.
Прогремели три выстрела, и так близко, будто разверзлись небеса.
Полосатый лонгхорн дернулся, сделал шаг, потом уткнулся в Леопарда и упал.
Огромная лошадь споткнулась, прежде чем выпрямилась и понеслась дальше.
Элисса едва удержала коня.
С оружием, направленным на лонгхорна, управляя Багл-Боем одними коленями, Хантер подъехал к упавшему животному. Багл-Бой, привыкший к звукам и крови боя, подчинялся беспрекословно, только нервно прижимал уши и напряженно переставлял ноги.
Лонгхорн мертв, две из трех пуль попали прямо в сердце.
Хантер оторвал взгляд от животного и увидел Леопарда примерно в тридцати футах, он часто перебирал ногами и быстро вращал глазами. Элисса сидела бледная, но ствол дробовика, обращенный к лонгхорну, не дрожал.
Хантер быстро оглядел ее, проверяя, не ранена ли девушка, ничего не заметил и с облегчением вздохнул.
«Могу поклясться, у нее было мало шансов».
Никогда еще Хантеру не приходилось так быстро действовать, и он надеялся, что никогда больше не придется. Дважды не повезет.
– Я же велел тебе ехать, – хрипло проговорил он.
– Я и поехала.
– Не слишком быстро. Если бы я промахнулся…
– Но ты не промахнулся, – перебила его Элисса. – Спасибо.
Хантер еще раз выдохнул и снова посмотрел на тушу лонгхорна.
– Мне повезло, – сказал он.
– У тебя отличная реакция. Если бы не ты, он подцепил бы на рога Леопарда.
– Или тебя.
– Да, – прошептала она. – Или меня.
Элисса закрыла глаза и поспешно открыла. Потому что ей тут же представилось, как к ней несется ее смерть – буйвол с широко расставленными рогами.
– Спасибо, – губы Элиссы дрожали.
Хантер раздраженно махнул рукой. Его злило собственное чувство по отношению к Элиссе: не хватало переживать из-за девчонки, да еще, не дай Бог, она заметит, как желанна ему.
Чем больше Хантер смотрел на девушку, тем труднее становилось сдерживаться.
