Приблизившись, Эми обняла Лейк за талию.
— Bay! Я так рада тебя видеть! — сказала та, обнимая дочь в ответ и целуя в макушку.
— Мамочка, мамочка, это Лорен, — сказала Эми, улыбаясь стоявшей рядом с ней рыжеволосой девочке с брекетами. — Она из Буффало. Мы ведь были там, верно?
— Да, это по пути к Ниагарскому водопаду. Привет, Лорен. Очень рада с тобой познакомиться.
— Я живу в пригороде, — пояснила Лорен. — В Амхерсте. Вы слышали о нем?
— Да, конечно, — ответила Лейк. — Итак, расскажите мне о планах на сегодня. Сначала заплывы?
— Да, а потом обед, а затем шоу талантов, — сказала Эми. — Мы с Лорен будем петь, а Уилл исполнит звериный танец — он будет скунсом.
— Скунсом? Прекрасно. А где он? — Лейк хотелось увидеть сына как можно скорее.
— Думаю, играет в футбол, — ответила Эми. — Наверное, весь измазюкался. Клянусь, это какой-то кошмар — он всегда грязный. Хочешь, мы тебе здесь все покажем, мамочка? Но думаю, ты уже видела лагерь, когда привезла нас сюда.
— С удовольствием все еще раз осмотрю. А твои родители приедут, Лорен?
— Да, скоро. Они вечно всюду опаздывают. — Для пущей выразительности девочка округлила глаза.
Они начали подниматься на холм, за ними шли другие дети и родители. «Джек, должно быть, еще не приехал, — подумала Лейк, оглядываясь вокруг, — иначе Эми сказала бы мне».
— Ты ищешь папу? — спросила Эми, словно прочитав ее мысли.
— Он здесь? — спросила Лейк, стараясь говорить равнодушно.
— Нет, он не приедет, — ответила дочь.
— Что? — Лейк остановилась.
Плечи Эми поникли.
— Нам так сказала воспитательница, — мрачно объяснила она. — Папа звонил директору и сообщил, что его не будет. У него что-то там случилось.
Глава 10
«Бессмыслица какая-то», — подумала Лейк. Может, это связано с его поездкой в Бостон? Или Джек старается избегать ее? Она вспомнила о Смоуки. Неужели Джек обрил его или подослал кого-то сделать это, а теперь ему не хватает мужества смотреть ей в глаза? Он пытается вывести ее из равновесия? Ведь был еще ночной звонок. Если Джек ответствен за то, что случилось со Смоуки, то и звонок тоже может оказаться на его совести.
— Мама! — отвлек Лейк от невеселых мыслей голос Эми.
— Что, милая?
— Ты расстроилась? Из-за того, что папа не приедет?
— О нет, солнышко. Я не расстроилась. Мне… просто любопытно.
Они втроем вошли в лагерь. Там, на лужайке, десятки детей и родителей устроили пикник. Здесь был и Уилл: одетый в купальные шорты, он с удовольствием поглощал пончик с общего стола. Уилл заметил Лейк, замахал ей рукой, будто пытался дать сигнал приземляющемуся самолету, и быстро побежал навстречу. Она чуть не вскрикнула, когда он обвил ее грязными руками.
— Ты уже в форме? — Лейк взъерошила светлые волосы сына.
— Наверное, он потерял лагерные шорты, — предположила Эми.
— Заткнись, Эми, ты ничего не знаешь. Мамочка, я участвую в заплывах всех четырех категорий. Здесь есть мальчик, который лучше меня плавает фристайлом, но я думаю, что выиграю в заплыве баттерфляем. И может, еще на спине.
— Это потрясающе! — сказала Лейк.
— Ты привезла Смоуки? — спросил Уилл.
— Нет, Уилл, Смоуки пришлось оставить дома, — быстро ответила Лейк.
— Но ты же обещала, — сказал он, хмуря мягкие, словно светящиеся брови.
— Обещала? Когда это?
— Когда мы сюда приехали. Ты сказала, в родительский день прихватишь с собой Смоуки.
— О, прости меня, солнышко. Просто сейчас очень жарко. Ему не понравилось бы сидеть в духоте в машине. Но через несколько недель ты вернешься домой и увидишь его.
Что она скажет им, подумала Лейк, когда они увидят его почти без шерсти?
Утро было наполнено событиями: соревнования по плаванию, футбол, стрельба из лука, обед, состоявший из подсохших сандвичей и теплого лимонада, и Лейк радовалась, что от родителей требуется совсем немного — они просто переходили с места на место. Она слишком нервничала и не смогла бы участвовать в перетягивании каната или бегать в мешках. Единственное, на что она была способна, так это болтать с другими родителями о всякой чепухе.
Когда началось шоу талантов, ее по-прежнему мучило беспокойство. Ей отчаянно хотелось поскорее взять Смоуки и уехать из загородного дома, но в то же время было больно оставлять детей. Шоу закончилось, и дети стали общаться с друзьями у сцены, а Лейк поискала глазами директора и наконец заметила его.
— Здравствуйте, я Лейк Уоррен, — представилась она, подойдя к нему. — Мне так жаль, что я разбудила вас вчера ночью.
У директора ушло какое-то время на то, чтобы связать концы с концами.
— О, никаких проблем, — сказал он, вспомнив их разговор. — В итоге все выяснилось?
— Должно быть, кто-то ошибся номером, — ответила она. — Но я испугалась. Думала, с Уиллом что-то случилось.
— Вы не должны беспокоиться. Мы прекрасно заботимся о детях — они всегда у нас на виду.
— А ночью?
— Ночью? Все помещения крепко запирают. У нас даже есть ночной сторож. А почему вы спрашиваете? На это есть какая-то причина?
— Нет, просто тот звонок немного взвинтил меня. Вы не можете попросить воспитателей уделять моим детям чуть больше внимания? Я была бы очень благодарна вам.
— Конечно, — вежливо ответил директор, и, судя по тому, как он прищурился, Лейк поняла: он решил, будто она страдает паранойей или что-то утаивает.
Лейк шла прочь от него и кусала губы, усиленно размышляя. Таинственный звонок прозвучал за двадцать четыре часа до смерти Китона, поэтому мог не иметь отношения к убийству. Но все же если охотятся за ней и если Джек не имеет отношения к бритью кота, значит, опасность исходит от кого-то другого. «Что делать? Забрать их из лагеря, — гадала она, — и отвезти в город?» Интуиция подсказывала, что лучше держать их поближе к себе, но когда она разобралась со всеми возможными вариантами, то осознала: город в данный момент может оказаться худшим местом для них. По крайней мере здесь они вне поля зрения того, кто преследует ее. «Кроме того, — подытожила Лейк, — никто, кроме Джека, не знает точно, где они». Подругам и даже сотрудникам клиники было известно, что ее дети в лагере, но, к счастью, никто не удосужился спросить его название.
К четырем часам программа была исчерпана и наступило время уезжать. Прощаясь, Эми с Уиллом повели себя совсем не так, как ожидала Лейк. Уилл, который, как она думала, будет липнуть к ней, побежал куда-то с друзьями, волоча по пыльной траве свои медали.
— Ты не обнимешь меня? — спросила она у него напоследок.
