неподвижным. Единственным движением было легкое вздымание и опускание груди при дыхании. Мой палец по-прежнему лежал на спусковом крючке, а щека - на прикладе ружья. Сердце медленно и ровно билось, пока я наблюдал за происходящим.
«Это ничем не отличается от любого другого задания», — мысленно сказал я себе. Я готов стрелять. На этот раз я не буду колебаться.
Я не буду думать ни о голубых глазах, ни о минете.
Это ничем не отличается от любого другого задания.
Рядом хрустнула ветка. Я повернулся на звук и увидел Джулио. Он направлял на меня тот же пистолет, из которого в тот день стрелял в бутылку.
— Не двигайся, мать твою, — прорычал он.
В голове пронеслись различные сценарии. Я мог рискнуть, надеясь, что его навыки стрельбы не улучшились. И если он попадёт в меня, то не убьет. Если только он не попадет мне в грудь или живот, я смогу выжить и расправиться с ним.
Но лучшей идеей было подыграть ему, посмотреть, что он задумал.
— Умно с твоей стороны, — сказал я, когда он подошел ближе. — Думал, ты дремлешь.
— Ждал тебя, прячась здесь с самого рассвета. Я знал, что ты собираешься это сделать.
— Allora, (Итак) что дальше?
— Ложись на землю. Руки за голову, — он подкрался ближе, пистолет был нацелен мне в грудь.
Я сделал, как он просил. Повернув голову в сторону, я мог видеть его краем глаза. Все, что мне было нужно, это открыться. Он не мог победить меня в рукопашном бою. Как только он оказался в пределах досягаемости...
Он был в нескольких метрах от меня, но я не сводил с него глаз.
— Это здесь ты заставляешь меня копать себе могилу? Или, может, подаришь мне пару цементных башмаков?
— Ты смотришь слишком много фильмов.
— Так ты не собираешься пустить мне пулю в затылок?
— Да, собираюсь.
Постепенно он подошел ко мне с правой стороны. Его пистолет все время оставался нацелен на меня. Моя винтовка была близко, но я не смог бы переложить ее достаточно быстро, чтобы выстрелить в него. Я ждал.
Затем он совершил ошибку.
Подняв ногу, Джулио ударил ногой по моей винтовке, чтобы убрать ее из-под моей руки.
Тогда я набросился на него.
Оставаясь внизу, я перекатился и схватил его за ноги. Один рывок, и я повалил его в кусты. В какой-то момент оружие выстрелило, и он с ворчанием упал на землю.
— Cazzo!(Блядь!) — рявкнул он, но я уже переползал через него. Я зажал одной рукой его запястье, чтобы не мешал пистолет, а другой обхватил его горло и сжал.
Он дернулся и ударил меня в висок. Волна головокружения накрыла меня на мгновение, и он использовал эту долю секунды, чтобы ударить меня прикладом в плечо. Боль пронеслась по моему торсу, но я не обратил на нее внимания.
Я снова схватился за пистолет, и мы боролись на холодной земле. Каждый из нас пытался взять верх. Схватив его за запястье, я ударил его рукой о ветку дерева, чтобы выбить оружие. Пистолет вылетел из его руки и упал в растительности вне пределов досягаемости.
— Stronzo! (Ублюдок!) — прорычал он. Он сдвинул колено, нацеливаясь на удар в пах, и я уклонился в сторону. Это дало ему достаточно силы, чтобы перевернуть меня. Затем оказался на спине, а Джулио на мне, и я ударил его по почкам. Мы продолжали так минуту или две, обмениваясь ударами, пытаясь получить преимущество. Жгучая боль пронзила мою левую руку. У него в руке был кухонный нож. Лезвие только что прорезало мою куртку и рубашку до самой плоти под ней. Рана была не глубокой, но раздражающей.
Джлио был не слабым, а стройным, сильным, быстрым и ловким.
Но я был больше, с большими руками и лучшей подготовкой. Я схватил его за руку, в которой он держал нож, и оттянул мизинец, чуть не сломав его. Шипя, он выронил нож, и я отбросил его в сторону. Затем я занял позицию и удерживал его, используя свою массу, чтобы прижать его руки над головой. Задыхаясь, покрытые грязью и копотью, мы остались смотреть друг на друга.
— Слезь с меня, — он напрягся и выгнулся, но я был неподвижен.
Я сказал ему спокойно:
— Ты должен был пристрелить меня, когда у тебя был шанс.
Гнев кипел внутри него. Я видел это в каждой черточке его лица, в каждой складке его прищуренных глаз.
— Я могу сказать то же самое о тебе.
Я знал, почему не убил его до сегодняшнего дня. Возможно ли, что Джулио чувствовал то же самое? Неужели он колебался сегодня из-за странного притяжения между нами?
«Хотел, чтобы это был ты. И с тех пор я не могу перестать думать об этом».
Нет, это было невозможно. Джулио знал, что случится, если он не убьет меня первым. Он не стал бы рисковать.
Ничуть не ослабляя хватку, я наблюдал за ним. Его грудь вздымалась и опускалась, словно он задыхался, но я не отводил взгляда. Я вытянулся над ним так, что мог ощутить каждую косточку, каждый мускул его длинного тела. Мог детально рассмотреть точеные черты лица и угловатую челюсть. Прямой нос. Великолепные голубые глаза, обрамленные длинными густыми ресницами. Вблизи он был просто великолепен.
— Почему ты не убил меня? — спросил я.
— Я собирался, — каждое слово было тщательно выговорено сквозь стиснутые зубы.
— Cazzata. (Чушь)Ты мог бы нажать на курок оттуда.
— Я боялся, что промахнусь. Тогда бы ты выстрелил в меня.
«Это может быть правдой», — подумал я. Но я не считал его некомпетентным. Он не был тем человеком, который пять минут держал меня на земле и пытался отрезать мне руку, не после тренировки по стрельбе по мишеням.
Я надавил, не желая оставлять это без внимания.
— Зачем ты вчера это сказал? Про Малагу и минет?
Он несколько раз моргнул, как будто не мог поверить, что я заговорил об этом. Затем он попытался пошевелиться.
— Слезь с меня, и я тебе скажу.
Я не хотел уступать свое преимущество.
— Нет. Скажи мне сейчас.
— Я ни хрена не скажу, пока ты
