ведь якобы не было. Не сообщали об этом в прессе.
— Тебе врачам надо показаться, — подумав, высказался комсомольский работник.
Угукнул ему в ответ. Разговаривать не хотелось. Закрыл глаза и неожиданно уснул.
Меня разбудили осторожные прикосновения к плечу.
— Как твоё ничего, хозяин? — послышался голос Хвоста.
Сон вернул мне немного бодрости, но слабость оставалась ещё сильной.
— Где мы? — спросил, не открывая глаз.
— Ярослав доставил нас прямо к нашему корпусу.
— Мне же нужно на шахматы успеть. Отвезите меня в ДКС, — пробормотал я.
Машина вновь заурчала и поехала. У дворца Хвост и Ярик меня осторожно выгрузили и усадили на один из диванов в фойе. Референт попрощался со мной и уехал, спеша по своим делам. Верный Хвост подорвался в буфет за какими-нибудь калориями для меня. До начала сражений интеллектов оставалось ещё минут сорок.
Откуда ни возьмись, появился Юрка Колдопский со своими друганами. Подкатил ко мне и принялся яро убеждать соглашаться на предложение Мини Пятницы, мешая мне сосредоточенно поглощать доставленные из буфета пирожки с повидлом. Вот все чего-то от меня требуют, просют, ноют. Представил себя этакой сорокой-давалкой… Или раздавалкой? Нет, всё-таки раздатчицей… Если каждому давать, то сломается дупло. Где там сороки спят, и с кем? Что за дурацкие мысли меня одолевают! Ещё Допа ко мне пристал. Допой его только злобные котяры рискуют называть, или Клопом. Ох и обидчивый парень этот Юрка. А, он насчёт Мини тут гоношится. Чтоб тому в Израиль свою допу суетливую укантовать.
Юрка уже не упрашивал, а вопил, не стесняясь своих приятелей и давя у меня на все кнопки жалости. Ладно, чего я теряю, потренькав завтра на чьих-то именинах? Мой соратник по хоккею просит же, не какой-то залётный делавар с горы магнитной
— Будь по-твоему, золотая рыбка, — согласился обречённо.
— Отлично! — подпрыгнул от радости Юрка, — Спасибо тебе, Мишка.
— Ладно, отвали уже. Дай отдых моей измученной душе.
Подошли ассистенты, поздоровались. Шумилов пробегал мимо и ругнулся, что я уже где-то успел накиряться в ответственный момент. Не стал ничего ему доказывать. Штормило меня реально не по-детски. Надо было бы подкачаться от кого-нибудь тантрически. Да хоть от того же Хвоста. Да куда-то его черти опять утащили.
Мимо плыла панда — полноватая монохромная баба. Белая блузка, чёрная юбка, тёмные очки на круглом добродушном лице. Шла тётя вперевалочку, неторопясь. Я напрягся, встал с дивана и шагнул ей наперерез. Как там говорится в фильме, которого ещё пока не наваяли: «Вы… привлекательны, я… чертовски привлекателен. Чего время зря терять»?
— Простите. Можно вас попросить об одном одолжении?
— Чё-о-о?
— Помочь мне надо…
— Чё-о-о?
— Тут недалеко. Помощь нужна, срочная.
— Чё? А… Ну, тогда ладно.
Повёл свою жертву к техническим помещениям. Уж какое-то из них точно окажется незапертым. Нашли маленькую подсобку для уборщих с вёдрами и спецсредствами и залезли туда.
— И чего делать-то? — подозрительно спросила панда.
— Сядь вон туда на табурет и постарайся расслабиться, сконцентрируйся на своих ощущениях. Сейчас тебе станет очень классно, — обнадёжил девицу.
Я начал знакомые действия, но ощущения потока энергии никак не возникало, будто мешала некая преграда. Как я не пыжился, ничего не получалось.
— И чё? — спросила панда после нескольких минут тупого и безмолвного сидения.
— А ничё! — разозлился я, — Походу не получится у нас с тобой рок-н-ролл вприсядку.
— Дурак! — послышалось мне вслед, когда уже выплелся из каморки.
Может плюнуть и попросить замену? Соперники ведь очень слабые. Глубоко на последнем месте сидят. Где наш Мезенцев? Поздновато спохватился. Игра уже началась. Пришлось ковылять к своему столику. Играю, значит, сегодня чёрными против невзрачного, хиловатого мужичка в потёртом клетчатом пиджаке. Ага, второразрядник Смирнов С. С. Хоть в чём-то повезло. Чего это он руку ко мне тянет? А, поздороваться надо. Туплюсь.
Быстро разыграли сицилианку. В дебюте соперник ориентировался уверенно. Дальше он принялся зависать надолго, но играл аккуратно. Я тоже пытался не рисковать, ибо штормило. К двадцатому ходу второразрядник меня уже слегка поджимал. Моя позиция выглядела, мягко выражаясь, неубедительно. Подходили ко мне Жека и Марина, заинтригованные моей откровенно слабой игрой. Дядя же сидел и смотрел на меня лютой вороной, лопухнувшейся с сыром. Затем удалось наладить ритм чередования штилей и штормов, то есть периодов, когда голова соображала и тупила. Приходилось иногда подолгу дожидаться нужного момента. Ассистенты наладились притаскивать мне всякие соки из буфета. В общем, поймал какой-никакой ветер в паруса. Фигуры мои ожили и начали окусываться. К сороковому ходу я уже вёл безбашенную атаку на позиции белого короля в своём стиле. Все из моей команды уже отыгрались с заслуженными единицами. Дядя ушёл, а Женя с Мариной переквалифицировались в моих болельщиков. Хвост так и не появился.
Впервые чуть не просрочил время. Спасся на последних ходах, шахуя короля соперника. Устал, как сто негров на плантациях. Записал свой сорок второй ход в блокнот судьи и отложил партию на завтра. Смотреть на доску уже не хотелось до рвотных рефлексов. Жека с Мариной и ассистентами дожидались меня, чтобы вместе пойти поужинать в ресторан. Уже не было сомнений, что мы надёжно выбираемся на второе место, или даже на первое и, значит, выходим в финальный круг на радость дяди. Есть особо не хотелось. Загрузил организм сладкими пирожками. Хотелось просто потолкаться среди народа и заодно навязаться к Марине на ночёвку по старой дружбе.
У выхода меня окликнул мелкий пацан и сообщил, что раздолбай Хвост ждёт возле универмага. Поплёлся туда, не сообразив, что уже пол одиннадцатого вечера, и никакие магазины по идее не должны работать. Хвост стоял у входа в универмаг, скрючившись на ветру. Когда я приблизился к нему, из-за угла вылез Миня Пятница и двое резких мужиков с недобрыми взглядами. Морда Хвоста оказалась неслабо покоцанной. Губы разбиты и фингал под глазом. Увидев меня, он закричал:
— Хозяин, прости! Они заставили сказать, где ты.
— Чего меня искать? Я ни от кого не прячусь. Здесь любая собака знает, что я на турнире, — сильно озадачился я, — Зачем нужно было избивать моих людей, Миня? Другом ещё пытался назваться.
— Извини, дорогой, не у меня
