прежде чем закончить свой рассказ.
– И эта женщина в самом деле могла ей помочь? – На лице Хезер читается скепсис. – Она могла разорвать узы между двумя душами?
Джикан качает головой.
– Разумеется, нет, но Королева Теней поверила ей, когда она сказала, что может это сделать. Она пообещала сказать Королеве Теней, что ей известно о разрывании уз между душами, в обмен на флакон теневого яда.
– Кем надо быть, чтобы просить этот яд, зная, что он творит? – спрашивает Иден, и на ее лице отражается еще большее отвращение.
– Да, кем, по-твоему, она была? – говорит Хадсон и наконец смотрит мне в глаза.
К горлу подступает тошнота, когда до меня доходит, кто это был – и для чего ей был нужен теневой яд. Я хрипло выдавливаю из себя:
– Это была Карга, да? Ей нужен был теневой яд, чтобы использовать его против Армии Горгулий.
Джикан поднимает свой бокал в шутливом приветствии, и у меня сводит живот и кружится голова. На лбу выступает пот, и я, часто дыша, проглатываю подступившую к горлу желчь.
Я опять перевожу взгляд на Хадсона, который продолжает смотреть мне в глаза, совершенно забыв про свой телефон. Он подходит ко мне, берет мою руку, проводит большим пальцем по моей ладони и, подавшись ко мне, шепчет:
– Все будет хорошо, я тебе обещаю.
Я мотаю головой. Как хоть что-то может быть хорошо? Королева Теней дала Карге яд, который едва не убил всех горгулий и из-за которого вся Армия Горгулий была заморожена в этом замке тысячу лет. Из-за этого мои бабушка и дедушка были вынуждены отдать свою единственную дочь чужим людям, из-за этого началось правление Сайруса и в конечном итоге погибло так много наших друзей и родных.
И теперь, чтобы спасти Мекая, мне придется просить об освобождении этой дряни из тюрьмы, чего она совершенно не заслуживает.
Глава 16
Позднее время для лапши
– Офигеть, – выдыхает Джексон, глядя на Хадсона, Джикана и меня. – Значит, вот чем были отравлены все горгульи?
– Да, – подтверждает Джикан.
– И Королева Теней просто дала этот яд Карге? Зная, что она попытается отравить им целый народ? – Теперь я наконец понимаю, почему Джикан решил ее покарать. Навечно.
– Может быть, она этого не знала, – тихо говорит Хезер. – Может быть, она думала только о том, чтобы спасти свою дочь, и пыталась не думать о том, что Карга сделает с ее ядом.
– Разве это имеет значение? – спрашивает Иден. – Это же был яд, то есть зелье, которое по определению используется для того, чтобы причинить кому-то вред.
– Скорее всего, она гнала от себя эти мысли, – отвечает Хезер. – И думала только о своей дочери.
– Которая была слаба, но не умирала. – Иден смотрит на Хезер так, будто не может поверить, что та пытается оправдать Королеву Теней.
У Хезер тоже делается такой вид, будто она не верит своим ушам, что же до меня, то я не могу не согласиться с Иден. Я люблю Хадсона больше всего на свете, но убить тысячи невинных людей просто затем, чтобы помешать кому-то причинить ему боль? Я бы не смогла этого сделать.
Терзалась бы я каждую секунду, зная, что он страдает? Да.
Пыталась бы я найти способ избавить его от мук? Однозначно.
Но согласилась бы я, чтобы кто-то погиб, лишь бы дать ему шанс на лучшую жизнь? Думаю, нет, я бы не смогла на это пойти. Более того, я знаю, что сам он не хотел бы, чтобы я это сделала. И это одна из многих причин, почему я так люблю его.
– И что произошло? – спрашивает Флинт. Он мрачен, так же мрачен, как и мои мысли. – Карга сказала ей, как можно спасти ее дочь?
– Разумеется, нет, – шепчу я, потому что знаю Богиню Порядка.
Я смотрю на мою руку, на магическую татуировку, отмечающую ту сделку, которую я так наивно заключила с ней, – и ту услугу, которую я все еще должна ей оказать.
– Должно быть, ты не знаешь ее, если спрашиваешь, – говорит Джикан, качая головой. – Она взяла яд, а потом выполнила свое обещание, сказав Королеве Теней, что ей известно о разрывании уз, сопрягающих души двух сестер-близнецов. А именно – что сделать это невозможно.
Сообщив это, Джикан наматывает на вилку большую порцию лапши, кладет ее в рот и жует, медленно и смачно. Затем, проглотив ее, наконец поворачивается к моему деду и спрашивает:
– Ну так как, Алистер, мы поговорим о том, что ты явно слишком слабохарактерен, чтобы судить футбольные матчи, или сделаем вид, будто все идет нормально?
– Не знаю, – отвечает мой дед, рассеянно возя свою лапшу по тарелке. – Мы поговорим о том, что ты ведешь себя не как бог, а как избалованный ребенок, которого надо бы поставить в угол, или сделаем вид, будто все идет нормально?
Я ожидаю, что Джикан взорвется – ведь мой дед наступил на любимую мозоль, – но Бог Времени только поднимает бокал, будто собирается выпить за его здоровье.
– Погоди. – Флинт соскакивает со своего барного стула, стоящего рядом с тем, на котором сидит Джексон. – Это что, все? Ты не собираешься рассказать нам конец этой истории?
– Что еще тут можно рассказать? – На лице Джикана отражается недоумение. – Учитывая то, чем вы занимались в последние несколько месяцев, я делаю вывод, что остальное вам известно.
Так оно и есть, думаю я. Очень многое из того, что произошло за последний год, стало следствием этой сделки. Когда Королева Теней явилась к Карге тысячу лет назад, она тем самым дала толчок событиям, которые мы пережили – и в ходе которых погибли те, кого мы любим.
Это чудно. Я всегда знала, что кто-то играет в шахматы, используя наши жизни. Только мне казалось, что это делают Сайрус и Кровопускательница. Теперь же я понимаю, что это с самого начала была Карга.
Все это время мы были во власти этой богини, жестокой и неумолимой. Жуть.
– Значит, вот почему ты покарал Королеву Теней, – медленно говорю я, и Хадсон опять сжимает мою руку. Судя по выражению его лица, он уже понял то, что доходит до меня только теперь. – Потому что она дала Карге яд, чтобы убить горгулий, потому что она заставила Кровопускательницу расстаться со своей дочерью и от этого моя бабушка, твой лучший друг, страдала.
Джикан кладет в рот еще порцию лапши и запивает ее очередной «Мимозой».
– Если коротко, то у меня не было выбора, кроме как запереть их в этом
