— Ты дружка своего Панова давно видел?
— Витьку?
— Ну да.
— Вчера, заезжал ко мне, просил лески ноль четыре, сети латать, — А когда он приедет?
— Завтра утром, как обычно.
— Ты вроде ему родственником приходишься?
— Ну да, он мне двоюродный брат.
— Вот что, ты место, где он сейчас обитает, знаешь?
— Ну как же, на Гнилом, ближе к Россоши.
— Не хочешь его навестить?
— А что, надо?
— Очень.
Колодников оглянулся по сторонам и, поманив пальцем рыбака, тихо сказал:
— Передай ему, чтобы дня три в городе не появлялся. И место пусть сменит, а «москвичек» свой пусть припрячет подальше, больно приметен, понял?
Лицо мужика вытянулось, он почесал искусанную комарами шею.
— Что, так хреново?
— Очень. Ну что, поедешь?
— Конечно.
Брат Панова сдержал свое обещание. Колодников покупал у ближайшего киоска сигареты, когда мимо него с противным треском на стареньком мопеде промчался давешний его собеседник. Одет он был по-походному, в брезентовую робу, болотные сапоги и с удочками наперевес. Проводив его взглядом, Андрей довольно хмыкнул.
Заливные луга в окрестностях Кривова представляли собой естественный лабиринт из проток, речек, озер и болот пойменной части Волги. До великой реки от Кривова по прямой было километров десять, не больше, но, чтобы добраться туда, надо было долго петлять среди озер и проток, пробиваясь по раскисшей колее проселочных дорог, а местами и бездорожью. В этом хитросплетении разбирались только опытные, местные рыбаки и охотники. Именно в луга бежали все злостные правонарушители Кривова, и найти их там было не легче, чем иголку в стоге сена.
* * *
Астафьев беседовал со Светой Самойленко. Она и в самом деле оказалось очень красивой девушкой. Юрий сразу почувствовал, что ей не очень нравится этот разговор.
— Меня уже допрашивали два ваших товарища, толстые такие, приколистые.
«Вовчик и Левчик, зубоскалы. То-то они не усмотрели в ее показаниях ничего интересного», — понял лейтенант.
— У нас это дело обычное, открылись новые обстоятельства, надо уточнить кое-какие детали.
— А Ольга что же, до сих пор без сознания?
Не ответив на ее вопрос, Юрий спокойно продолжил:
— Кстати, почему вы ни разу не посетили свою лучшую подругу? Столько лет были не разлей вода?
Светлана отвела глаза.
— Я вчера видела дядю Андрея, он мне все рассказал.
— Хорошо, тогда приступим к делу. Скажите, почему вы не хотели, чтобы Ольга уходила с банкета?
— Почему вы считаете, что я этого не хотела? — оторопела Светлана.
— Есть свидетели. Они видели, как вы шли за ней по аллее, хватали за руку, пытались остановить.
— Ну-у, я плохо помню, я… слегка перебрала. Может, такое и было, но я не помню.
Юрию показалось, что девушка сочиняет на ходу. Тогда он задал другой вопрос.
— Кстати, а когда вы сами вернулись с банкета?
После небольшой паузы она ответила:
— В четыре.
«Врет, — подумал Юрий. — Но почему?»
— А если точнее?
— Если точнее, то в пять минут пятого, — ехидно уточнила Света.
— Хорошо, так и запишем. Да, а где ваши родители?
— Ну, отец на работе, а мать у бабушки, она ухаживает за ней. А что?
— Хотелось бы с ними встретиться.
— Но они не были на банкете.
— Зато они были дома, когда вы вернулись.
— Ну и что? Я совершеннолетняя, могу делать что хочу и приходить домой когда угодно.
— То есть на самом деле вы пришли домой гораздо позже?
Несколько минут Светлана пристально рассматривала Астафьева. Этот довольно симпатичный парень все меньше и меньше нравился ей.
— Что вам от меня надо? — уже со злостью спросила она.
— Очень немного. Правды.
— Я говорю правду.
— Нет.
— Вы так уверены?
— Конечно. И это очень странно. Вашу лучшую подругу похищают, потом находят раненой, без сознания. В больнице пытаются добить окончательно, а вы не хотите рассказать даже о такой малости, как последний разговор с подругой.
Может быть, вы в этом как-то замешаны?
Девушка молчала, но по глазам было видно, что сейчас в глубине ее души происходит какая-то борьба. «Сказать или не сказать?» Но Светлана вдруг явственно снова будто почувствовала на плече цепкую руку долговязого рыжеватого парня с нахальной усмешкой, услышала его хрипловатый голос.
"… — И где же твоя подружка-недотрога?
— Пошла домой.
— Давно?
— Только что.
— В какую сторону?
— Туда…"
Астафьеву пришлось напомнить о себе, чтобы вывести девушку из молчаливого транса.
— Ну так что, Света?
Наконец та призналась.
— Вам легко говорить, а мне угрожали!
— Кто? — быстро спросил лейтенант.
— Я не знаю, звонили по телефону. Велели молчать, или меня, как Ольгу, найдут…
Астафьев поднялся, обошел кресло, в котором сидела девушка, наклонился над ней и тихо, доверительно сказал:
— Свет, они не узнают. Никаких протоколов я составлять не буду. На этих тварей мы все равно выйдем, через того же Гусева, машина ведь его была, а? — Астафьев увидел неподдельный испуг в глазах девушки — Я не знаю никакой машины, — вздрогнув, сказала она.
— Хорошо, предположим, я тебе поверил. Но будь уверена, мы их поймаем.
Просто это будет завтра, а не сегодня. Мы знаем, что джип «чероки» принадлежит Гусеву. Но кто был в машине, кроме Гусева, а?
Глава 11
В камере Валера Сергеев по кличке Свинорез со стоном рухнул на нары, зажимая руками отбитые места.
— С-суки, фашисты! — прохрипел он и замер, лежа лицом вниз. Дежурный по смене сержант несколько раз заглядывал в глазок, но новый клиент по-прежнему лежал, не меняя позы. Примерно через час к двери камеры Свинореза подвели еще одного заключенного, невысокого, хилого мужичка с помятым лицом пьяницы и маленькими, бегающими глазками.
— Давай его туда, — приказал прапорщик Гребешков, начальник смены.
— Чего это? — удивился сержант.
— Мамонов велел.
— Тогда ладно.
