ничего не происходит, и продолжил свою мысль:
— Отношения строятся на доверии. Ты показала, что у тебя по отношению ко мне никакого доверия нет.
— А откуда ему взяться? — спросила в ответ, выковыривая снег из-за ворота адепта.
— Согласен, — ему это далось нелегко, — у тебя есть причины сомневаться в моей искренности, но я же сказал…
— А мне не слова нужны, — перебила закончившая со снегом я и посмотрела туда, где должны были находиться глаза мага, но в темноте я их совсем не видела, — поёшь ты красиво, так красиво, что сердце замирает, а уже через пару дней идёшь на свидание с другой, а потом и вовсе похищаешь меня и надеваешь магический блокиратор.
Удерживающие меня руки сжались сильнее.
— Я бы не надевал, — сказанное с отчаянной попыткой не злиться, — но хотелось доехать до академии без травм!
Возмущённо фыркнув и гордо отвернувшись, сложила руки на груди и буркнула:
— Я бы не стала ничего тебе… портить.
Элтон помолчал и в тон мне сказал:
— Я бы не повёз тебя на кладбище.
— Правда? — я резко повернулась обратно и совершенно неожиданно ощутила на лице тепло его дыхания.
И сердце замерло… чтобы забиться быстро и встревоженно.
— Правда, — голос лорда Лемира был таким же тёплым, как его дыхание на моей щеке. — Я был зол и собирался порубить десяток-другой умертвий в лесу, но потом понял, что ты уехала не в академию. Не смог уйти, оставив тебя без присмотра на ночь глядя.
Ого… так вот, почему он был у лавки Лии? Неужели меня ждал? Поверить в это оказалось сложно, почти невозможно, и я бы не поверила, но его карета подъехала тут же, как я оказалась на улице.
— А как понял? — спросила тихо-тихо, тише ночного зимнего безмолвия.
Тишина, и Элтон даже дышать перестал — я точно поняла по закусавшему за щёки холоду. А затем ощутила тепло и услышала сказанное на выдохе:
— Пара моих умертвий приглядывает за тобой.
Я замерла, распахнув глаза, и Элтон, ощутимо скривившись, нехотя добавил:
— Уже два года.
Что?
Что?!
Два года? Целых два года, а я и не заметила?!
— Ты… ты… — у меня решительно не находилось слов.
— Давно в тебя влюблён, — вновь вздохнул некромант.
И сказать что-либо ещё я попросту не сумела, ощутив осторожное, едва ощутимое прикосновение его губ к моей холодной щеке.
И мир застыл… перестал существовать, сузившись до нас двоих и покалывающего ощущения его нежных мягких губ на моей чувствительной коже.
Я дышала едва-едва, а внутренний голос, настойчиво пытающийся вразумить, звучал всё дальше и глуше, пока не стих где-то вдали, оставив меня наедине с околдовывающими ощущениями и чувствами.
— Никогда не думал, что признаюсь в таком, но… Лягушка, ты на весь мир одна, другой такой не существует. Я знаю. Я искал.
Сердце споткнулось в очередной раз и продолжило свой быстрый неровный стук.
— Я разных девушек повстречал, — мягкие, удивительно нежные губы скользнули по щеке вниз, оставляя после себя ощущение не исчезающего тепла, — кротких, покорных, умных, буйных, энергичных, непредсказуемых… Такое ощущение, что в каждой из них по кусочку от тебя, а всё прекрасное только в тебе одной живёт.
Слова — их не было, как и ровного дыхания, и мыслей, и сил сопротивляться его ненавязчивой нежности…
— У меня иначе, — я не сразу поняла, что голос принадлежит мне и это я говорю, — ты меня с первой встречи бесил и раздражал.
Некромант хмыкнул, легонько поцеловал мой подбородок и шепотом спросил:
— Когда всё изменилось?
Я открыла рот, но не сказала ни слова. Во-первых, сама не знала. Во-вторых, признаваться Элтону ещё и в этом я не собиралась.
И мозг со щелчком встал на место. Мир перестал кружиться, по моим венам прекратили разбегаться искры, перед глазами больше не плыло, а в голове снова стало ясно.
И Лемир словно почувствовал это. С тяжёлым вздохом нехотя отстранился, насколько это было возможно в нашем положении, взглянул так, что я его взгляд ощутила всем телом, и неожиданно довольно заключил:
— Так значит, у тебя от моих слов сердце замирает.
Замерло не сердце — я вся, потрясённо осознавая услышанное и тот факт, что я сама так и сказала.
— И теперь я у тебя вызываю не злость и раздражение, а нечто совершенно противоположное, — сладким голосом продолжил получающий искреннее удовольствие от ситуации маг.
— Ты меня очень злишь и раздражаешь, — хрипло не согласилась с ним, прикладывая все силы для того, чтобы выглядеть невозмутимой.
Получалось плохо, и Элтон это видел.
— Но в основе лежит совсем другое чувство, — промурлыкал гад некромантский.
И пошёл на снижение.
Это оказалось неожиданно, но ещё неожиданнее стало, когда я повернула голову и разглядела внизу огни академического замка. Выше верхушек деревьев мы не поднимались и, оказывается, просто сделали круг по лесу, чтобы вылететь к академии с другой стороны.
Надо же, а я и не заметила…
— Хочу, чтобы ты знала, — лениво и крайне самоуверенно произнёс Элтон, перелетая забор. — К моей Лягушке кроме меня больше ни один мужик не подойдёт.
Это вот было уже всё.
— Ты совсем охамел?! — пользуясь тем, что отсветы замка падали на лицо некроманта и я его теперь могла видеть, я гневно воззрилась в его зелёные глаза.
— Я тебя просто предупреждаю, — спокойно ответил этот… этот… слов на него нет!
— Нет, ты определённо охамел, — дриада мрачно сложила руки на груди. — Лемир, слушай внимательно, повторять не стану: я встречалась, встречаюсь и буду встречаться со всеми, с кем пожелаю. Хоть с двумя разом!
И что вы думаете? Некромант мягко приземлился на пустынную площадь, но меня не отпустил, лишь посмотрел — снисходительно-насмешливо, как смотрят на детей, сказавших какую-нибудь глупость.
— Не переоценивай себя, — на одном взгляде маг не ограничился.
Мои глаза стремительно прищурились, в груди взорвалась такая злость, ну такая!..
— Желаешь убедиться? — уточнила вкрадчиво и откровенно угрожающе.
Элтон хмыкнул и, невозмутимо шагая ко входу в замок, спокойно решил:
— Мне будет интересно посмотреть, как ты будешь встречаться разом с двумя парнями, если ни один из них отныне к тебе и близко не подойдёт.
Вот же урод!
— Ты-ы, — у меня перед глазами пульсировала алая пелена, руки кололи и дрожали от желания сжать мужскую шею и трясти до тех пор, пока у него голова не оторвётся, — ты не посмеешь!
Косой взгляд, кривая ухмылка и ясное, как день — посмеет! Ещё как посмеет! Причём с огромным удовольствием!
— Ты же понимаешь, — меня уже просто трясло от ярости, но голос умудрялся звучать почти ровно и почти спокойно, — что
