та оттрубила десяток лет в спецназе.
— Живо показывайте карманы! — скомандовала она с подозрительным прищуром. И все мои спутники, включая приблатненного Егора, безропотно подчинились, позволив церберше себя обыскать.
— Смотрите у меня! — погрозила пальцем вахтерша, зыркнув на меня недобрым взглядом. — Этот — кто таков?
— Владимир Корнеев, — браво представился я. — Не был, не был, не состоял, в порочащих связях не замечен.
— Он с нами, Антонина Захаровна, — добавил Ян.
— Бедокурить не будет? — все ещё не снимая с лица подозрительное выражение, спросила вахтерша. — А то за такими глаз да глаз нужен!
— Да что вы, Антонина Захаровна, — простодушно развел руками Ян. — Вы не смотрите, что он так выглядит. Он отличник, активист и даже не курит!
— Да кто ж вас теперь разберёт, — пробурчала вахтерша, но двинулась в сторону своей загородки. — Поотрастят патлов, хуже стиляг. Ни стыда, ни совести. А у нас детское учреждение, понимать надо…
Она ещё там что-то бухтела о нравах современной молодежи, но путь был свободен, так что мы с «цепелинами» и примкнувшим к ним Егором, кто бы он такой ни был, двинулись к лестнице наверх.
Ну да, для репетиций это место, пожалуй, не особо подходило. Две смежных небольших комнаты когда-то были или красным уголком, или помещением какого-нибудь кружка кройки и шитья или, там, авиамодельного. Но сейчас по-простому побеленые стены были заклеены фотографиями и рисунками дирижаблей всех размеров и форм, посреди одной комнаты стоял большой стол, окружённый «школьными» стульями, а во второй комнате был склад фехтовальных масок и рапир. «Ну вот и не пришлось спрашивать, в каком виде спорта „цеппелины“ тренируются», — подумал я, когда все мы расселись за столом.
— Марья Захаровна когда-то «ящик» охраняла, — криво ухмыльнулся Ян. — Вот старые привычки и остались. Бдит за моральной, так сказать, атмосферой. Зато никто нас точно не подслушает.
— О, так у нас тут скандала-интрини-расследования? — хмыкнул я.
— Что-то он на клоуна похож, — процедил Егор. — Он точно тот, кто нам нужен?
— Тоже очень рад знакомству, — с сарказмом проговорил я. Не собирался скрывать, что присутствие этого хрена мне нравится.
— Повежливее будь, — с угрозой посоветовал Егор. — Пока мы с тобой как с нормальным пацаном разговариваем.
— Да я вроде хамить ещё и не начинал, — я лучезарно улыбнулся, глядя в глаза этому Егору. Судя по комплекции и пластике, он боксер. И правша. Но сидит он далеко, так что внезапной атаки не предвидится.
— Брэк, парни, — примиряюще сказал Ян. — Егор, я уже говорил, почему так…
— Ладно-ладно, я понял, — Егор скривил недовольную рожу и выставил ладони вперёд. — Мутите свои мутки, я помолчу пока. Но он все равно мне не нравится, тот прошлый нормальнее был.
— Егор! — укоризненно воскликнул Ян.
— Да молчу я, — огрызнулся Егор.
— Хм, я заинтригован, — сказал я. — Это что, какой-то заговор?
— Слушай, Велиал, я понимаю, что ты весь такой шутник и затейник у нас, — Ян в упор посмотрел на меня. — Но давай ты передо мной комедию ломать не будешь, ладно? Я в курсе, что ты никакой не дурак и не тусовщик тупой, каким хочешь казаться.
— Да вроде и в мыслях не было… — приподнял бровь я.
— Давай ты дашь мне закончить? — нервно зыркнул на меня Ян.
Хм. Психует. Явственный такой нервяк у него, будто он собирается мне предложить сберкассу грабануть.
— Короче, без давай я сразу к делу, — сказал Ян, сцепив пальцы в замок. Так сильно, что костяшки побелели. — Банкина надо убирать. Из-за него наш рок-клуб все ещё остался совковым кружком по интересам, хотя мы давно могли бы нормальные бабки зашибать.
— Реально, — сказал один из «цеппелинов», остальные согласно закивали.
— Он нам в уши ссыт, что мы делаем настоящий рок, который не для всех, не для быдла, — продолжил Ян. — А ты концерт «Агаты Кристи» на «Динамо» в прошлом году помнишь? Там же все трибуны были забиты, и ещё вокруг стадиона народ стоял и слушал. А нам концертный отдел устраивает что?
— Что? — с интересом спросил я, потому что мне концертный отдел ни разу ничего не устраивал. Я вообще думал, что с нового года их упразднили за ненадобностью. Как Советский Союз. «Концертного отдела больше нет», — голосом диктора с телеканала «Россия» подумал я.
— В феврале у «Цеппелинов» было два концерта, — сказал Ян. — Один в Новокоаблево, второй в актовом зале «тряпки». Мля, прикинь, да? Я чуть сквозь землю не провалился, когда увидел полный зал ткачих…
— Да какой там полный? — возразил один из «цеппелинов». — Там даже трети зала не было, задние ряды все были пустые…
— Полный трындец в смысле! — взорвался Ян. — Нахрена нас вообще отправили на «тряпку»? Этим теткам нужна Надежда Бабкина, а не «Цеппелины»! Сидели там, шушукались. Фу, блин, позорище… До сих пор стыдно.
Ян явно хотел сплюнуть, но видимо призрак Антонины Захаровны ему погрозил, и он сдержался.
— В общем, если Банкина не уберем, то он утащит нас на днище с таким подходом, — сказал Ян. — Помнишь, как он красиво заливал о том, как все будет? Обещал всестороннюю поддержку, мол, вместе мы — сила. А вместо этого только взносы наши собирает и завтраками кормит. Мол, времена тяжёлые, денег у людей нет, на концерты народ не ходит. Ага, на ходит… Как же.
Замечание о том, что чтобы собирать стадионы, надо играть как «Агата Кристи», я оставил при себе. Тем более, что сам не видел принципиальной разницы между теми же «цеппелинами» и братьями Самойловыми. Ну, кроме хорошей работы продюсера последних. Так-то на мой вкус Ян со своими играл не хуже.
Кроме того, в чем-то я был с Яном согласен. Банкин тот ещё упырь.
— И что, есть конкретные предложения? — спросил я. — Политическая программа, там, план действий?
Глава 10
«Интересно, Ян правда такой дурак?» — подумал я, слушая его наполеоновские планы. Тот вдохновенно рассказывал, как Новокиневск станет рок-столицей, как под его грамотным руководством появятся новые звёзды. Правда, никакой конкретных шагов в эту сторону не описывал, в основном ограничился скупым перечислением того, что
