Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 69
Так и оказалось. В куче наваленного промасленного тряпья он обнаружил длинные ящики и специально сплетенные корзины, в которых находились новенькие аркебузы, мечи, копья и алебарды. В обычных круглых корзинах лежали мешочки с черным порохом, фитили, пыжи и пули. Этими средствами поражения можно было экипировать несколько десятков человек, а аркебузы позволяли разбить любую дружину в провинции, не знающей смертоносной силы пороха и пуль. Но, согласно Высочайшему указу, аркебузы могли находиться на вооружении только регулярной армии, вассалам запрещено приобретать и пользоваться ими. А значит, спрятали запрещенное огнестрельное оружие или разбойники, или бунтовщики, которые подлежат смертной казни за государственную измену независимо от своих громких дворянских фамилий, титулов, званий и богатства!
На суровом лице Курта эти размышления не отражались: во-первых, он был обучен скрывать свои мысли, во-вторых, тут некому было их читать, а в-третьих, при тусклом свете факела в темной пещере самый проницательный наблюдатель ничего не рассмотрит даже на самом открытом и простодушном лице! Но мысли сейчас были не главным: главное – Курт знал, что он должен делать…
Некоторое время он возился с фитилями для аркебуз и мешочками пороха, сделав все, что надо, немного отдохнул и проверил сделанное – работа была выполнена безупречно, как, впрочем, и всегда. Можно отправляться в обратный путь. На этот раз он спешил и успел ускакать достаточно далеко, когда сзади раздался приглушенный мощный гул, будто высоко в горах сошла большая лавина. Он знал, что произошло, но машинально обернулся и увидел большое пылевое облако, которое поднималось над Серыми скалами. Вход в пещеру обрушился, и тонны камней навек замуровали находящийся в ней арсенал.
Остались только доказательства – по одному образцу каждого вида оружия, которые Курт вез с собой. Он направился в самую чащу и к вечеру вышел к одинокой избушке из темных бревен, притаившейся у ручья в густых зарослях терновника. Начало смеркаться, как-то по-особому шелестели листья, зловеще кричала какая-то ночная птица. Место было жутким, и избушка выглядела устрашающе, как будто в ней жило какое-то чудовище.
Курт остановился на приличном расстоянии и, став за дерево, умело изобразил уханье филина. Его пришлось повторить несколько раз, но наконец раздалось ответное уханье, между кустов обозначилось какое-то движение и сквозь ветки проявилась крупная лохматая фигура, похожая на вставшего на дыбы медведя. Это и был Медведь. Точнее, княжеский лесник Герберт Краузе, он же агент Тайной стражи по прозвищу Медведь. В мощных руках зажат арбалет, впрочем, по слухам, он даже на медведя ходил с рогатиной, за что и получил свое прозвище.
– Это ты, Орел, что ли? – хрипло спросил он, опуская оружие.
– А ты кого ждешь?
– Палача.
– Шутишь?
– Наполовину!
Через полчаса в полутемной, увешанной звериными шкурами избе Курт ужинал холодным кабаньим мясом и черствым хлебом. От вина и шнапса он отказался. Медведь сидел напротив и внимательно смотрел, как гость ест.
– Завтра поедешь по делу! – насытившись, сказал Курт.
– Куда?
– В Вену.
– Ого! Ничего себе! Так сразу?!
– Не бойся, хорошую премию получишь! А в замке я скажу, что ты по моей просьбе ищешь черного волка. Так что, ни о чем не беспокойся…
– Ну да… Если в дороге найдут оружие, то меня повесят, – Медведь кивнул на стоящие в углу аркебузу, меч и алебарду. – А с петлей на шее трудно не беспокоиться!
Курт покачал головой.
– Скажешь, что действуешь именем герра Нойманна, и тебя отпустят, спокойно поедешь дальше…
– Ну да! Кто знает Нойманна в Бриске? Или еще где-то по пути на Вену?
– Те, что будут тебя спрашивать – все знают! А сейчас дай свечу, письмо писать буду…
«Заговорщики Лебедя завезли в пещеру Серых скал аркебуз – 15, мечей – 18, алебард – 20, кинжалов – 20, порох, пули. Пещеру взорвал, образцы передаю. Разведка в Маутендорфе, Неймотервице и Эльцмаунтере продолжается. Жду указаний. Орел.»
Утром оружие спрятали в двойном дне телеги, сверху положили мешки с солью, и Медведь отправился в Вену. А Курт поехал обратно в Маутендорф.
* * *
За время жизни в замке у Клары появилось много друзей. Но все в мире стремится к равновесию, поэтому чаша весов для гирь зла никогда не бывает пустой. Были и недоброжелатели, которые завидовали ее красоте и умению делать добро, успеху у мужчин, уважению начальства, быстрому продвижению по службе, да и просто, беспричинно, были ею недовольны потому, что она выделялась из серой человеческой массы. Как всегда, имелись и враги, самыми злостными являлись те, кто считал, что Клара испортила им жизнь. Это бывший главный счетовод Шустер, его заместитель по таможне Алоизий, стражники и таможенники, которые потеряли работу, а некоторые были наказаны поркой и тюрьмой…
Раньше Рудольф Шустер еду готовил дома, а потому заходил в «Единорог» не часто. Не любил он шумных компаний, да и выпивкой не увлекался. Но в последнее время положение изменилось: сидеть дома в одиночестве было тошно, все валилось из рук, а кувшинчик вина и веселящиеся вокруг люди поднимали настроение.
Там он часто встречался с лишенным монашеского сана Алоизием и бывшими светскими таможенниками Хельмутом Юргенсом и Давидом Мозером, которые были публично выпороты на центральной площади. Ничего странного: теперь свободного времени у бывших княжеских слуг было хоть отбавляй, а неприкаянность и одиночество требовали общения и выпивки.
Однажды вечером Шустер сидел с Алоизием за дальним столиком в углу справа от входа. Свет от пламени в кухонной печи сюда не доставал, а за окном быстро сгущались сумерки. Других посетителей в столь позднее время в харчевне не было. Готовясь к закрытию, Тереза гремела на кухне посудой. Запах жареного мяса приятно щекотал ноздри и пробуждал аппетит.
Алоизий взял большую кружку ячменного пива и тарелку с ломтиками твёрдого сыра, а Шустер заказал Тилю красного вина и порцию жареной говядины с хлебом.
– Не желаете, чтобы я принёс восковую свечу? – предложил Тиль. – У нас они по той же стоимости, что и в лавке, не дороже.
– Нет, спасибо, мимо рта не пронесем!
Выпив свою кружку, бывший монах взял ещё одну и теперь неспешно потягивал густую пенящуюся жидкость, меланхолично закусывая сыром. Шустер был занят тем, что считал одним из двух самых приятных вещей на свете – едой. Мясо оказалось вкусным, да и вино очень приятным. Второй самой приятной вещью на свете для него являлась собственная значимость и власть. Пусть и маленькая, но которой он был лишен по вине этой рыжей ведьмы…
Они почти не разговаривали, каждого угнетали тяжелые мысли и мрачные обиды. У бывшего счетовода даже аппетит пропал, он резко отодвинул недоеденное мясо и заказал шнапса. Алоизий одним глотком допил своё пиво, придвинул чужую тарелку к себе и, недолго думая, принялся доедать порцию Шустера его же вилкой.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 69
