После того, что ты сделала, не надейся, что я прощу тебя!
Я сделала шаг назад, не отрывая взгляда от мамы, которая сейчас корчилась от боли. Чувство вины тут же захлестнуло меня: мама упала из-за меня и теперь могла потерять ребенка, о котором, как я знала, она давно мечтала. Боль адским пламенем обожгла меня изнутри.
Герман схватил меня за руку и поволок за собой в сторону двери.
– Делай что хочешь, но убирайся из моей жизни, – процедил Герман сквозь зубы. – Я терпел тебя 10 лет только ради твоей матери, но ты облажалась, Максимилиана. Теперь ты взрослая, сама о себе позаботишься. Ты хотела свободы? Ну так получай ее! На твоей банковской карте достаточно средств, а от меня ты не дождешься больше никакой благотворительности. Выживай как знаешь. Или можешь в канаве подохнуть, мне все равно! Пошла. Вон.
Я снова посмотрела на маму, которая притихла и свернувшись калачиком лежала на диване, затем встретилась с сочувственным взглядом Лизы, ставшей свидетельницей семейного скандала.
– Разреши мне собрать свои вещи, – попросила я, чувствуя, как сердце замерло, чтобы потом забиться с удвоенной силой.
– Лиза пришлет тебе вещи куда скажешь! А сейчас выметайся, чтоб через секунду духу твоего здесь не было!
Ощущая дикую пустоту в душе, я выскочила из дома и побежала вдоль подъездной дорожки в сторону ворот. Там я схватила брошенный футляр со скрипкой, закинула его за спину и быстро зашагала вдоль дороги, чувствуя, как слезы застилают глаза.
Глава 8
Ден
– В гримерке никого не было, – сказал я Владиславу.
– Значит, журналистка просто где-то спряталась, – предположил он. – Папарацци могут быть изобретательны, чтобы раздобыть сенсацию.
Мы с ним говорили по телефону, и речь шла о видеофайле, который уже успел наделать много шума среди наших фанатов и общественности. После встречи с Макси мне позвонил Влад и велел заглянуть в Интернет. Мне не пришлось долго искать, чтобы найти новость дня. Я несколько раз просмотрел видео, на котором был запечатлен наш с Макси поцелуй. Я долго силился понять, кто мог снять его, ведь в тот вечер в гримерке мы были одни. Или нет?
– Вот черт. – Я тяжело вздохнул.
– Уверен, что это дело рук помощницы той самой журналистки с «МузТВ». Потому что именно ее мы нигде не могли найти. Вероятно, она уже находилась в гримерной комнате, когда ты вместе с девушкой зашел туда.
– Судя по ракурсу, она снимала со стороны, где вроде бы стояла какая-то ширма, – догадался я, снова просматривая видео на экране ноутбука.
– То есть она спряталась за ширмой и наблюдала за всем происходящим? – уточнил Владислав.
– И умудрилась снять грязную сенсацию. Черт! Она не была бы такой грязной, если бы на месте Макси была другая девушка.
– Ты знал, что эта девушка из семьи одного из самых влиятельных бизнесменов Москвы – Германа Клементьева?
– Конечно, нет! – возразил я.
– Ден, твоя дурная слава гнусного сердцееда не доведет тебя до добра! – с искренним беспокойством сказал Владислав. – Ты должен перестать играть с девушками. Ты, конечно, красавчик, но определенно козел. У тебя рефлекс влюблять в себя девушек, и ты не умеешь его контролировать. За тобой тянется длинный шлейф разбитых сердец, тебе самому это еще не надоело?
– Почему сегодня мне все говорят про мои рефлексы, – простонал я.
– Потому что ты не умеешь их контролировать, – вновь назидательно повторил музыкальный менеджер. – Наверно, мне придется что-то предпринять, чтобы вправить тебе мозги.
– Лучше вправь мозги этой девчонке-папарацци. Я хочу, чтобы ты отправил ей претензию. Она поступила подло, выставив мою личную жизнь на всеобщее обозрение. Для меня этот инцидент не имеет значения, но Макси не заслужила, чтобы с ней так низко поступили.
– Я разберусь с этим, Ден, – пообещал мне Владислав, после чего отключил связь.
После разговора с менеджером я еще раз пересмотрел это видео, вспоминая наш жаркий поцелуй. Надеюсь, что Принцесса не видела это безобразие. Иначе она точно возненавидит меня.
Макси
Я приехала в парк Горького. В приложении такси я просто на автомате ввела часто используемый адрес, но, когда водитель высадил меня у парка, я растерянно остановилась перед входом, не понимая, зачем сюда приехала. Я не знала, куда идти. Мне нужно было придумать, где остановиться на ночь. Наступал вечер, на улице заметно сгущались тени.
Переживания за маму разрывали мое сердце на куски. Я позвонила Лизе и спросила, куда скорая помощь увезла мою маму. После чего набрала номер больницы, где мне посоветовали перезвонить через два-три часа. Дрожа от волнения, я бессмысленно обошла весь парк, после чего зашла в небольшое кафе. Едва я села за столик, как раздался звук входящего сообщения. Мое сердце сжали тиски, когда я увидела, что оно от Эдуарда. Он написал мне, что хочет срочно поговорить со мной.
Первая мысль: «Это будет тяжелый разговор». Я назвала ему адрес кафе, и он тут же прислал ответ, что приедет ко мне через пятнадцать минут.
Эдуард оказался очень пунктуален. Ровно через четверть часа он вошел в зал и молча сел передо мной за столик. Он посмотрел на меня долгим хмурым взглядом, видимо не зная, с чего начать диалог. Я тоже молчала, пока сердце в груди рвалось на куски.
– Я должна тебе все объяснить, – наконец проговорила я. – Все совсем не так, как ты подумал.
– Макси, здесь нечего объяснять, – холодно отозвался он, заставив меня вздрогнуть. – Я все видел собственными глазами. Это чертово видео повсюду.
– Я люблю тебя, Эдуард.
– Я такой дурак. Я повел тебя на концерт и сам бросил тебя в объятия этого музыканта. Теперь я ненавижу эту группу. Пока я пытался прорваться за кулисы сквозь охрану, ты вовсю с ним целовалась. На видео отчетливо видно, как ты сама накинулась на него! Макси, как я должен это понимать?
– Эдуард, возникло недоразумение. У нас с ним был спор, и я проиграла три поцелуя, – принялась объяснять я, надеясь достучаться до Эдуарда.
– Макси, я не желаю слушать твоих объяснений. Просто верни мне кольцо, пожалуйста. – Он требовательно протянул мне свою ладонь. – Это наша семейная реликвия, которую имеет право носить только моя будущая жена. Насчет тебя я теперь не уверен.
– Эдуард, – дрогнувшим голосом произнесла я и взяла его за руку.
– Кольцо, Макси, – повторил он, вырвав свою ладонь.
Я медленно стянула кольцо с безымянного пальца, которое он мне совсем недавно подарил,
